София Савельевна Кисель

Со дня Великой Победы прошло 70 лет. Новое поколение имеет только представление о войне. Но, чтобы погрузиться в атмосферу Второй мировой и понять все её тягости, нужно знать своих спасителей по именам. Вот одна из них.

— Фашисты не понимали, на какую великую державу они пошли, на какой великий народ! — с этих слов начала свой рассказ София Савельевна Кисель. — Они вели себя очень смело — пили и веселились, громко кричали: «Москва капут! Москва капут!».

Начало

Война наступила, когда мне только исполнилось 8 лет. Мы с семьёй жили в Белоруссии, в деревне Довск. До 41 года это была обычная деревня, но после она стала совершенно другой. Наша деревня располагалась возле самой главной магистрали, которая вела к Бресту, Ленинграду, Москве и Сталинграду. Наступление фашистов было мгновенным. Мой отец ушёл на фронт, а четырнадцатилетний брат — в партизаны. Нас у мамы осталось шестеро детей. Помню, как всех жителей деревни согнали в один двор, как над нами кружили самолёты. Мама нас всех, шестерых детей, очень тепло одела, хотя погода была тёплая. Мне досталось ужасно длинное пальто, которое было мне совсем не впору. Кто-то потянул меня в подземелье, но я подняла такой крик, что меня пришлось выпустить. Я побежала и увидела строй солдат. Оказалось, это были финны. Я перебежала дорогу, недалеко от них, выбравшись в поле, нашла крышку своего дзота. Но всё-таки они заметили, что кто-то спустился под землю, и сбросили бомбу. К счастью, бомба попала в отсек, в котором не было людей. Конечно, всё рухнуло, но мы остались живы.

«Куда-то»

Потом всё было намного хуже. Приезжали люди и забирали здоровых детей, взрослых и увозили куда-то. «Куда-то» оказалось концлагерем в Германии. В деревне было жить опасно. Убивали всех: людей, которые выражали неповиновение, семьи коммунистов, евреев, но особенно наказывали семьи партизан.

Маленькие герои

В Белоруссии много мостов, так как это достаточно болотистое место. Фашисты охраняли наши мосты всеми силами — вырубали леса и сжигали траву. Как вы понимаете, скрыться в голом поле было сложной задачей. Поэтому отправляли детей-партизан. Мы ведь знали все тропинки, как свои пять пальцев, и ловко пробегали незамеченными. В девять лет меня начали готовить в партизаны: обучать немецкому языку и работе связной. Готовили год. Отбор в партизаны был тщательным: хорошая память, ловкость, семья, преданная Советской власти. Детей обучали навыкам связных, разведчиков, сигналистов. Стрелять умели все. Чем воевали партизаны? Что отобьют, тем и воюют. Отбить мотоцикл было роскошью, но проблемно было увезти его. У меня была отличная память, поэтому меня взяли работать в связные и в разведчицы. За мной были закреплены две деревни и автоузел, мне приходилось помнить много паролей, которые часто менялись. Я докладывала о поведении старост и полицаев, где проходят линии связей, как охраняются мосты, как уходят эшелоны, когда меняются часовые, во сколько приходят и уходят гарнизоны. Мне даже говорили, что меня должны были наградить. Но командиры отряда часто погибали и их сменяли другие, и пропадали документы. Но награды тогда не играли никакой роли. Дети-партизаны часто гибли. Их никто не искал и не хоронил. Тела съедали волки. Я до сих пор до смерти боюсь волков.

Страшные дни

Однажды на эшафот подняли мою маму и младших сестёр. Немцы видимо догадывались, что в семье есть партизаны. Их удалось спасти, но воспоминания об этом страшном дне остались. У нас ничего не было. Ни лекарств, ни оружий. Было одно спасенье — это лес. В него фашисты боялись соваться.

Незадолго до освобождения деревни меня ранило — осколок в ногу и под левую лопатку. Деревня была видна, но до неё мне было физически не дойти. Это был конец октября. Мне удалось вытащить осколок из ноги и залепить листьями. Из спины, как вы понимаете, достать осколок было достаточно трудно, но я справилась. Позже, я доползла до старой часовни на кладбище и потеряла сознание. Мама всегда знала, к какому времени я вернусь и, поняв, что что-то произошло, пошла искать меня. Принесла домой, промыла раны и забинтовала. Когда я, совсем слабая, лежала на печи, пришли фашисты (в нашем доме был командный пункт).

Они заметили меня и спросили, откуда взялась эта девочка, ведь раньше её не было. Мама сказала, что я больная и хилая, поэтому они и не замечали раньше. Немцы не стали возражать и подходить ко мне, видимо боялись, что я их чем-нибудь заражу. Конечно, состояние у меня было тяжёлое, но мама меня вылечила.

Москва капут?!

Когда мы узнали, что Белоруссия полностью освобождена, мы были так рады. До сих пор помню те счастливые лица. Помню армию Рокоссовского — стройная, красивая. Танки. Конечно, победа далась нам нелегкой ценою, но то, что мы получили, того стоило. Мирное небо, без взрывов, бомб и страха.

Довск — Курган

Когда я окончила школу, ни одеть, ни обуть было нечего, денег тоже не было. Учителя подарили мне большой сборник вузов СССР, я и выбрала тот, в котором самая большая стипендия. Так я попала в Новосибирск, а после учёбы работала в Курганском отделении Южно-Уральской железной дороги.

Текст: Алена Рожкина.

Фото: Анастасия Русина.