Список литературы. Курган. 2015
Список литературы «Стихами и прозой о крае родном» посвящен 50-летию Курганской областной писательской организации. В него включены статьи из книг и периодических изданий, имеющихся в Отделе краеведческой информации ЦГБ им. В. В. Маяковского.
Вы узнаете об истории Курганской писательской организации, отдельных этапах ее становления и деятельности.
Литература расположена в обратной хронологии.
В приложениях вы можете ознакомиться:
История Курганской писательской организации началась в 1965, когда Секретариатом Правления Союза писателей РСФСР было принято решение о создании в Курганской области писательской организации. Сообщение об этом пришло за подписью руководителя Союза Леонида Соболева. По уставу организация могла быть создана, если в городе проживает не менее пяти членов Союза писателей. На ту пору данного количества не было, поэтому на жительство в Курган были приглашены из Челябинска Яков Вохменцев и Николай Глебов. Курганская писательская организация объединила пятерых профессиональных писателей: Якова Вохменцева, Ивана Коробейникова, Николая Глебова, Василия Еловских, Ивана Дзержинского.
Первым руководителем был избран Яков Терентьевич Вохменцев, который стоял у руля творческого союза почти десять лет, вплоть до ухода на пенсию в конце сентября 1974 года и много сделал для активизации литературной жизни в Кургане и области.
С 1974 года и по 1998 год руководителем Курганской писательской организации неизменно избирался Иван Павлович Яган.
В 1999 — 2003 годах ответственным секретарем был Валерий Сергеевич Меньшиков, а затем вновь И. П. Яган.
С 2008 года Курганскую писательскую организацию возглавляет Владимир Иванович Филимонов.
По инициативе писательской организации стал издаваться литературно-публицистический альманах «Тобол».
Многие писатели, члены Союза, являются лауреатами премии губернатора в области литературы и искусства и городской премии «Признание».
Главной задачей писательского Союза было и остается повышение литературного мастерства молодых, их воспитание на лучших традициях русской литературы.
1965–1974 Вохменцев Яков Терентьевич
1974–1999 Яган Иван Павлович
1999–2003 Меньшиков Валерий Сергеевич
2003–2008 Яган Иван Павлович
С мая 2008 Филимонов Владимир Иванович
Окрестности деревни Вохменки Юргамышского района Челябинской (ныне Курганской) области, в которой я родился и вырос, мне и теперь кажутся самыми интересными местами. Кругом отлогие холмы, покрытые могучим лесом, а за ними — рыбные озера. Много озер.
Семья у нас была большая, дружная и трудолюбивая. Мой отец когда-то был матросом, участвовал в русско-японской войне. Он любил и умел рассказывать нам о своей службе.
Мои родители были неграмотными, но в зимнее время каждый вечер заставляли нас, детей, вслух читать книжки. Так в нашей семье зарождалась любовь к литературе. Мои сестры и братья тоже пробовали писать стихи. Младший брат Василий в последние годы своей жизни часто выступал в печати со стихами. Он погиб на фронте в начале 42 г.
Из всего, что я успел прочитать в юности, наиболее сильное впечатление на меня произвели книги Н. Некрасова и М. Горько. Именно Некрасов укрепил в душе моей желание всерьез работать над стихами. А Горький книгой «Мои университеты» внушил мысль о необходимости скитаний по стране.
Мне было 17 лет, когда без копейки в кармане я отправился путешествовать. Около двух лет ходил и ездил по Уралу, Поволжью, Кавказу, Центральной России. Набирался впечатлений и тут же излагал их в стихах. Потом с толстой тетрадью стихов обратился в одну из столичных редакций. Там все мои стихи деликатно, но решительно забраковали. Все заподозрили у меня способности и посоветовали учиться.
Я приехал в Магнитогорск и поступил в горный институт, но через год бросил...
В Магнитогорске я познакомился со многими литераторами, в том числе с Б. Ручьевым и Я. Смеляковым, которым тогда было только по 19 лет, но они уже приобретали популярность. Думаю, что общение с ними было полезным для меня.
В январском номере журнала «За Магнитострой литературы» за 1933 год было напечатано мое первое стихотворение «Две песни». А с 34 я стал уже систематически выступать со стихами в различных газетах Урала.
В сентябре 1937 года меня взяли на действительную службу в Красную Армию. Около года учился в Свердловской военной школе санитарных инструкторов. По окончанию ее был командирован для продолжения службы в наши войска, расположенные на территории Монгольской Народной Республики. Там почти сразу мня направили на работу в редакцию дивизионной газеты.
Тогда же начал заочно учиться в Литинституте. Выполнил все задания за первый курс, а на сессию не попал — помешали японцы, пришедшие на Халхин-Гол. Там участвовал в боях в качестве журналиста. Учебу в институте надеялся возобновить позднее. Но от этой надежды пришлось отказаться.
С марта 1942 до января 44-го участвовал в боях на Волховском фронте в качестве младшего командира. Был ранен. Вернулся из госпиталя в марте 44 г. До конца войны работал сотрудником дивизионной газеты.
После войны вернулся в редакцию газеты «Челябинский рабочий». Первое мое стихотворение в Москве было напечатано по рекомендации А. Твардовского в 46 г. (журн. «Огонек»). Первую книгу выпустил в 1950 году, всего издал больше 10 книг стихов.
Дополнительно: до войны Яков Терентьевич работал вздымщиком, землекопом, рабочим на торфо-разработках, гидро-метеорологическим наблюдателем в геолого-разведывательной партии, слесарем кирпичного завода, литературным сотрудником газеты «Наш трактор», а после войны — руководил литературным объединением, работал литературным консультантом. С 1960 по 1963 год — ответственный секретарь Челябинской писательской организацией.
Материал взят с сайта Управления культуры Курганской области.
...с 1977 года в течение 15 лет трудился редактором Курганского отделения Южно-Уральского книжного издательства, плодотворно занимался распространением опыта идеологической работы, пропагандой и популяризацией достижений Зауралья в деле развития промышленности, сельского хозяйства, культуры, науки, медицины. Многое сделал для формирования авторского актива, для создания ряда интересных книг и брошюр, раскрывающих передовой опыт в различных областях народного хозяйства.
Валерий Меньшиков почти сорок лет серьезно занимается литературой, много работает в жанре публицистики. Его очерки и рассказы регулярно печатались в областных и центральных газетах, коллективных сборниках, союзных и региональных журналах, таких как «Молодая гвардия», «Урал». Награжден почетным знаком «Ветеран уголовного розыска».
Одна из основных тем его произведений — нравственно-правовые проблемы. Вниманием читателей всегда пользовались его очерки, вскрывающие бездуховность, аморальность, потребительство, равнодушие отдельных людей, показывающие коррумпированность в отдельных структурах, трудную работу милиции.
В 1989,1993, 1997, 1999 годах он был лауреатом областного литературного конкурса «Всегда на посту», в 1989 — награжден специальным призом Министра внутренних дел СССР.
В 1998-1999 годах удостоен губернаторской премии в области развития литературы и городской премии «Признание».
Член союза журналистов с 1967 года и член Союза писателей с 1991 года.
Из наиболее известных прозаических произведений В. Меньшикова является повесть «Цветы на асфальте», посвященная погибшему сотруднику отдела внутренних дел города Валерию Собанину. Это психологический детектив с четко очерченным гуманистическим пафосом. Невероятно, но факт, что повесть была полностью напечатана в нескольких номерах газеты «Курган и курганцы» в марте-июле 1997 года.
В прозрачно-лирических тонах написана его книга «За борами за дремучими». Повесть изучается на филологическом факультете Курганского государственного университета, по ее языку уже проходила защита нескольких дипломных работ.
Городская газеты «Курган и курганцы», отдавая дань мастерству писателя, на протяжении 7 месяцев печатала на своих страницах новую повесть В. Меньшикова «Глухарь замолчал на рассвете» в марте-октябре 1998 года. У В. Меньшикова великолепный слух на живое народное слово, на неповторимую речь глубинки.
Он активно занимается общественной работой, выступает в школах, библиотеках, в рабочих аудиториях. Он — член экспертной комиссии по присуждению премий, член исполкома «Конгресса русской интеллигенции», член редколлегии областного альманаха «Тобол». Ему удалось сконцентрировать вокруг писательской организации лучшие литературные силы Зауралья. Среди товарищей по литературному цеху пользуется большим авторитетом.
Члены бюро Курганской областной писательской организации
Иван Яган
Виктор Потанин
Р.S.: с 1999 по 2003 год Валерий Меньшиков руководил Курганской областной писательской организации. В 1998 году первым из писателей Зауралья был удостоен городской премии «Признание» в номинации «Культура, искусство, литература и журналистика».
Материал взят с сайта Управления культуры Курганской области.
Браться за перо человека заставляют душевные порывы, потрясения. Просто так вот, ни с того, ни с сего, по-моему, не начинают. Свои первые строки я написал с горя в двенадцатилетнем возрасте.
Выстрадавшая с нами всю горькую войну, в 1947 году умерла мама. Ей было всего 36 лет. К тому времени она родила (до начала войны) восьмерых. С окончанием войны в нашу деревенскую хату пришла такая радость, какой не видели большинство моих сверстников — живы остались отец и старший брат Петька. Они вместе штурмовали Берлин и в нём встретились, ефрейтор — отец, младший лейтенант — Петька. И вот отец дома. Как бывало раньше, играет на гармошке, на балалайке, мама с бабушкой украдкой переглядываются, улыбаются друг другу: мол, дождались всё-таки счастья, теперь живи — радуйся. И вот — мама скоропостижно умерла. Оставила нам ещё одну сестрёнку в возрасте четырёх месяцев. И я, закончивший четыре класса (больше классов в нашей Байдановке не было), взялся за перо. На конторской книге, подаренной мне старшим братом, я написал за несколько дней целую поэму.
В нашем доме стоял общественный сепаратор, купленный солдатками вскладчину. К нам его поставили потому, что у нас была бабушка, она ухаживала за сепаратором, а нам за это каждая женщина, приносящая молоко на перегон, отливала кружку обрата. На нем мы и держались. Так вот, когда я прочитал «поэму» бабушке, она заплакала и сказала: «Вот придут завтра женщины к нам перегонять молоко, ты им прочитай». Я читал им, они плакали и я плакал и не мог дальше читать, когда доходил до таких строк:
Зачем, зачем же ты угасла
Во цвете жизненных годов?
И ждать, и верить — все напрасно,
И нету у меня уж слов...
Кому я подражал, откуда пришли эти наивные слова? К тому времени я прочитал избранные стихи Пушкина, Некрасова, «Тихий Дон» Шолохова и всё, пожалуй. Давным-давно, бродя по стране, я растерял те детские строки, неграмотные, неумелые. И только одно до сих пор сохранил — то чувство волнения, с каким писал свои первые строки. То был взрыв, буря нахлынувших чувств, то был первый миг откровения. Детское сердце тогда впервые соприкоснулось с тем сладостным опиумом слова на бумаге, слова, найденного самим тобой, добытого в слезах.
Итак, первое условие, заставляющее браться за перо, это единственный случай в жизни, когда происходит взрыв чувств. Не обязательно поводом должно быть горе.
Но то ведь только начало. А после нужны и другие условия. И главное из них — доброта и чуткость людская, внимательное отношение к начинающему со стороны опытных писателей. Скольких я встречал за свою жизнь, и так получалось, что среди писателей не встретил ни одного равнодушного, ни одного злого. Наверное, их, таких, нет у нас. Помню, когда судьба забросила меня в Молдавию, там в городской газете г.Бендеры я прочитал обзор стихов, в котором доброе слово было сказано о нескольких моих строчках. Автором обзора был писатель Вадим Собко. Мне тогда не довелось даже увидеть его, но я почувствовал огромное желание оправдать тот завышенный аванс. Конечно, он забыл и тот свой обзор, и моё имя, но я ничего не забыл. Помню суровую отеческую критику, услышанную из уст Евгения Поповкина, руководившего тогда писательской организацией в Симферополе, куда я попал на семинар, будучи матросом Черноморского флота. Тогда же, на семинаре, мою слабую рукопись забрал с собой в Киев писатель Дмитро Ткач, бывший моряк. Он тогда был главным редактором республиканского издательства «Молодь». Через некоторое время получаю от него письмо на украинском языке, в котором он сообщал: «Шановнiй Иван! Твого рукопысу схвалено. Е вирши и паганеньки, але взагали все пиде. З пошаною — Д.Ткач...» Это значило — твоя рукопись одобрена. Есть стихи и плохенькие , но в целом всё пойдет. Это снова был большущий аванс. Книжка стихов «Матросская лирика» вышла в издательстве «Молодь» в 1959 году, в неё вошли стихи, написанные во время службы на флоте. Знаю, что некоторые из них несовершенны, наивны. Но ведь это было начало, и они для меня — память о самой светлой поре моей жизни — флотской юности и молодости. А Черноморский флот дал мне всё. Здесь я, попав в подчинение старшины, перестал думать о куске хлеба насущного. Здесь была заложена основа всей моей последующей жизни. А каких людей довелось встретить на флоте! О флоте я написал прозаическую повесть «Если бы не фортуна...» Но в ней только часть чувств, фактов и мыслей , выражающих моё отношение к флоту. На флот я попал в 1954 году. Это был год, когда отмечалось 300-летие воссоединения Украины с Россией. То был год, когда заполошный, невежественный Никита Хрущев, упоённый захватом власти, совершил самое подлое, самое непростительное преступление перед Россией — подарил Крым Украине. В те годы этот факт воспринимался как-то спокойно. Но, наверное, и тогда были люди, знавшие историю России, знавшие, какой ценой, какой кровью досталось России обретение Крыма и Черного моря. Но разве можно было тогда пикнуть против «линии»... Да и были мы тогда с Украиной одним государством.
И вот теперь, когда произошел развал СССР, — рванула мина, заложенная в 1954 году волюнтаристом Хрущевым. Россия практически лишилась Черного моря, а славный и легендарный Черноморский флот, разодранный на части, оказался в униженном положении квартиранта Украины. Россия вынуждена платить огромные деньги за «базирование флота на территории иностранного государства». Даже Керченский пролив поделен так, что Россия должна платить Украине оброк за проход судов из Азовского в Черное море...
...Так вот — о «моем» флоте. На одном из семинаров молодых флотских поэтов обсуждались и мои стихи. В это время Севастополь посетил Александр Твардовский. На недолгое время он появился на нашем семинаре. Александр Трифонович сказал несколько добрых слов о моих виршах. А мне лично Александр Трифонович сказал очень коротко: «Вам есть смысл учиться литературному делу...»
А вечером того же дня мне довелось слушать выступление Твардовского в Севастопольском Доме офицеров. С той поры я как святыню храню книгу его поэм с автографом и вырезку из «Литературной газеты», где был помещён снимок с таким текстом: «Александр Трифонович Твардовский после выступления делает надпись на своей книге „Василий Теркин“ начинающему поэту-черноморцу старшему матросу Ивану Ягану (второй слева).»
В Севастополе довелось познакомиться с известным композитором Сигизмундом Кацем (автор песен «Шумел сурово брянский лес», «У нас в общежитии свадьба» и др. Он написал музыку на моё стихотворение «Если б не было моря...» и пригласил меня в гостиничный номер, где и «показал», как он выразился, новую песню.
Вскоре она была напечатана в журнале «Советский моряк».
На нашем крейсере «Керчь» бывали знаменитые артисты Николай Крючков, Василий Меркурьев и другие. Я перед ними читал свои стихи. Память об этом — фотографии в моем архиве. А однажды наш корабль посетил премьер-министр Бирмы господин У Ну. Во время прогулочного похода я стоял на руле, и господин У Ну подошел ко мне, пожал руку и похлопал меня по плечу...
После службы вернулся на родину, в Омск.
В Омске, будучи участником областных семинаров, бывал бит и хвалён. Обижался и сердился в душе. Но проходило время, и я понимал, как благотворны, как здорово лечили нас от дури и невежества взыскательные слова старших товарищей: Леонида Решетникова и Ивана Ветлугина, Леонида Иванова и Марка Соболя, Леонида Шкавро и Якова Акима, Николая Яновского и Валентина Глущенко, Виктора Астафьева и Константина Лагунова на кемеровском семинаре. Мало верю, чтобы человек мог стать профессиональным писателем без постоянной помощи старших товарищей по перу, без взыскательных редакторов. Всякой былинке нужна плодородная почва, без неё росток погибнет.
Учился я медленно и трудно. Уже после четвертого класса пришлось прервать учебу. Это был первый послевоенный год. В нашей деревне была только начальная школа. Осенью отец отправил меня с попутной конной горючевозкой в Неверовку и со мной отправил мешок картошки и килограмм масла. Месяца три я проучился, кончилась картошка. На один из выходных я приехал в Байдановку, вижу: ещё и зима не началась, а дома уже нет ни картошки, ни хлеба. Отец при мне зарезал годовалую телушку, говорит: «Вот, сынок, для тебя. Мы здесь уж как-нибудь... Тебе надо учиться.» Но я не мог согласиться на такие условия, не мог я есть мясо, зная, что дома голодают. Не поехал больше, как ни уговаривали. И только через три года, когда перебрались жить в город, я пошел в пятый класс.
Был я в классе переростком. Хорошо, что ростом маленький, в глаза не бросалось. Приехал я в город из деревни, где все жители были украинцы, говорили на рiднi мовi. Поэтому попервости над моей устной мовою (речью) в классе хохотали. В первой четверти по русскому и литературе у меня выходил «трояк» с натяжкой. Во второй — «четвёрка». В последней четверти по русскому и литературе я был пятёрочником. Во время диктантов полкласса оборачивались ко мне, спрашивая: «корова», «собака» пишется через «о» или «а»? Причин моего взлета по этим предметам было две. Первая — гениальный преподаватель Борис Сергеевич Стратилатов. Он умел каким-то чародейским и совсем простым способом вдолбить, вложить в мозги и души учеников правила русского языка, заставить чувствовать и воспринимать русское слово как что-то одушевлённое, живое. Скажу сегодня откровенно: не все ученики усваивали науку Бориса Сергеевича: видимо, не каждому дано. Как мне, например, математические науки. В шестом классе началась алгебра. Я был в недоумении: зачем складывать буквы? а + в = ав. Арифметику я даже любил. Там можно догадываться, соображать, что к чему. А вот алгебра, увы... Не было и нет у меня абстрактного мышления...
И вторая причина. Дорвавшись, наконец, до городской библиотеки, я стал много читать. Запоем.
После семилетки пошел в вечернюю школу и работал. Работал кочегаром, землекопом, пилорамщиком, сбивал ящики на консервном заводе. Работы попадались всё нелёгкие. Например, на деревообрабатывающем комбинате (ДОК № 168) работал каталем. С мужиками грузили на особую тележку тяжеленные сосновые брёвна-кряжи и катили по рельсам к пилораме. Бригада наша состояла из здоровых мужиков. А я , одетый в длинный не по росту плащ (под ним теплая фуфайка-стёганка), обутый в валенки с резиновыми галошами, выглядел рядом с ними, как захудалый цыплёнок возле взрослых петухов. Брёвна выковыривали из снега огромными деревянными вагами и металлическими ломами. Потом по покатам брёвна поднимали на тележку. Я старался, из кожи лез, напрягая все свои махонькие силёнки, чтобы меня не упрекнули в лени или слабосилии. Мужики это видели и часто говорили: «Ты, парень, не кажилься, не рви пупок... Сами погрузим, а уж тележку катить подмогни...»
Обедала бригада в тепле сушилки, усевшись на куче сухих опилок. Мужики приносили с собой домашнюю еду, среди которой я видел варёные яйца, колбасу, мясо, молоко. У меня же не каждый день на обед был кусок хлеба. Поэтому я старался съесть его в уединении. Потом сворачивал цыгарку из ядовитого табака-самосада и обкуривался до головокружения, до тошноты. Мужики и это замечали. Иногда кто-нибудь из них обращался ко мне: «Ты чо там прячешься, Ванюшка? Иди-ко к нам, тут у нас недоедено много осталось. Поешь, тебе ишшо расти надо...»
После работы я дома горячим утюгом сушил и гладил брюки, вымокшие на работе в снегу. От них шел пар и воняло потом. Надев высушенные штаны, перекусив чем Бог послал или что подает на стол мачеха, Лукерья Ефимовна, я бежал в школу, в свой восьмой «а» класс.
Господи Боже мой! Что же это было? Как вспомню сейчас, так и заплачу... Как же я всё выдержал? Как не угасла во мне душа? Кто мне давал силы, кто незримый шептал: не сдавайся, не бросай учёбу... И однажды Бог меня услышал.
Наш комбинат был военизированным предприятием. Его начальником был военный человек в звании майора. Слышим вдруг: на комбинате происходит тревожная суета. Начальство перестало ходить шагом, забегало. Прибежал майор и на пилораму. Осмотрел, нет ли каких беспорядков, всё ли прибрано. Увидев меня, он остановился, о чем-то глубоко задумался, а потом сказал мне: «После обеда скройся с глаз, чтоб твоего духу здесь не было... Можешь даже уйти домой...» — «А в чём дело?» — спросил я. «А в том, говорит, что едет к нам с проверкой большое начальство. Увидят тебя — мне не поздоровится : скажут, кто позволил на такой работе использовать малолеток?» И убежал. Среди рабочих какими-то путями прошел слух: едет комиссия во главе с командующим Западно-Сибирским военным округом маршалом Советского Союза Ерёменко. Бригада продолжала работать, а мне мастер велел «смыться» куда-нибудь. Я спрятался в сушилке. Когда на пилораме появилось высокое начальство, я позабыв об осторожности, «высунулся». Как же не посмотреть на прославленного полководца? И он тут же меня засёк. «А ты что здесь делаешь?» — спрашивает. — «Работаю», — попросту ответил я. Глядя со стороны, я видел, как маршал подозвал нашего майора и, кивком головы указывая в мою сторону, что-то сердито выговаривал ему.
На следующий день меня вызвали к начальнику комбината. Очень вежливо он расспросил: кто я, сколько мне лет, учусь ли в вечерней, что я умею, кроме как катать брёвна. А потом сказал: «Ты не против, если мы переведём тебя на работу в наш комбинатовский клуб?» Я был не против, хотя представления не имел, что я там буду делать. Начальник клуба на первый раз поручил мне заняться выпуском стенгазеты. О, как воспарила моя душа! Теперь я уже ходил на работу не к восьми, а к девяти утра. И ходил не в замызганном плаще, не в валенках с галошами. Раньше стенгазета так и называлась — «Стенгазета». А я придумал ей название — «Деревообделочник». И это слово нарисовал буквами, состоящими из круглых брёвнышек. Начал ходить по цехам, спрашивал у мастеров, о каком рабочем можно написать хвалебную заметку, кого «протянуть». От первой до последней строчки сочинял газету один. Честное слово, та работа была прообразом моей будущей журналистской работы. На «службу» утром шел как на праздник. Писал заметки и в прозе, и в стихах. Сам насочинял и написал множество плакатов, которые размещал в клубе и на территории комбината.
Правда в роли «свободного художника» я пробыл всего полгода. Дальнейшие события требуют особого описания. И я описал их позже в своих книгах.
Восемь классов закончил и снова — огромный перерыв в учёбе, лет шесть-семь. И только на последнем году службы в Севастополе удалось поступить, не учась в девятом, в десятый класс вечерней школы. Нет, я не был способным учеником, особенно по математическим дисциплинам. И теперь иногда со стыдом вспоминаю собственную бездарность в алгебре, геометрии и тригонометрии, и с чувством огромной благодарности вспоминаю поразительное, величайшее великодушие учителей, ставивших мне совершенно незаслуженные «трояки» за буквально срисованные контрольные. Правда, я платил учителям «пятерками» по литературе и русскому языку, по истории, географии и даже по астрономии... Затем после службы — учёба (заочно) на факультете Уральского государственного университета, который закончил в 1966 году. Этот год памятен для меня. Защитил диплом, сдал один госэкзамен. Десять дней до второго госэкзамена. И вдруг — телеграмма от Леонида Ивановича Иванова из Омска: выезжай Кемерово семинар молодых...Заказываю телефонные переговоры. «Леонид Иванович, у меня ведь ещё один экзамен...» — «Через сколько дней?» — «Через пять» — «Вылетай, успеешь, ты же ведь моряк...» И я полетел из Свердловска в Кемерово.
Поднимаюсь по трапу в самолет, чувствую чью-то добрую руку на плече. Оглядываюсь — Марк Андреевич Соболь: «Здорово, Иван! Поздравляю!» «Откуда, думаю, он узнал, что я на отлично защитил диплом и хорошо сдал первый госэкзамен?» — «Да мы тебя вчера приняли в Союз писателей», говорит он и подводит меня в самолете к живому классику. Говорит: «Леонид Сергеевич, (это был Леонид Соболев) вот это тот морячок, которого мы вчера приняли в Союз...». А там — полный самолет классиков: Ярослав Смеляков, Василий Федоров, Сергей Антонов, Дмитрий Ковалёв. В Кемерово я обсуждался на прозаическом семинаре, которым руководил Виктор Петрович Астафьев. Запомню на всю жизнь два эпизода. Обсуждалась книжка для детей молодой писательницы, приехавшей из Ханты-Мансийского национального округа. Она выросла в том суровом краю, работала учительницей. Когда она стала рассказывать «о себе», очень волновалась, волновалась до слёз в голосе. Еще бы! — такие строгие судьи... И вдруг вижу: из-под стёклышек очков судьи, Константина Яковлевича Лагунова, выкатились две слезинки. Виктор Астафьев тоже полез в карман за носовым платочком...
Обсуждалась моя первая прозаическая книжка — повесть «Когда я был мальчишкой». Всё прошло благополучно для меня. А на поэтическом семинаре обсуждались стихи моего товарища из Омска Володи Макарова. И я в перерыве убежал «болеть» за него. Потом, после первого дня занятий, я попадаюсь на глаза Виктору Петровичу Астафьеву. И он мне сказал: «Некрасиво, Иван, так делать: обсудился — и удрал... Это непорядок... Надо и других уважать...» До сих пор чувствую свою вину перед ним.
Впоследствии мы с Виктором Астафьевым вели переписку, встречались в Кургане и Шадринске, на писательских съездах в Москве. Он даже благословил в тёплом письме издание нашего альманаха «Тобол». Думаю, что он давно позабыл тот «грех» мой на Кемеровском семинаре. Виктора Петровича уже нет на белом свете, а я не могу забыть тот свой грех. И самое горькое: уже ничем и никогда его не замолить, не вырвать из памяти...
Почему я завёл разговор о долгой и трудной учебе? Потому, что теперь, оглядываясь назад, понимаю: учась, я все годы испытывал нескончаемую радость узнавания. Хочется, чтобы чувство этой радости продолжалось всю жизнь. Верю, что не перестану радоваться и тому, что вокруг так много хороших людей.
В заключение — несколько подробностей. Родился 30 сентября 1934 года в деревне Байдановке Таврического района Омской области. Первое стихотворение напечатала областная молодёжная газета, справедливо сократив его от полуметра до двенадцати строк. Это было году в 1950, точно не помню. После демобилизации с флота 8 лет работал литсотрудником заводской многотиражки, затем пять лет редактором многотиражки. Приходилось пользоваться всеми газетными жанрами. В 1968 году мне была присуждена премия Союза журналистов СССР и медаль лауреата за серию очерков о рабочих людях. Стихи, рассказы, очерки и повести печатались в газетах «Омская правда», «Советская Россия», «Литературная Россия», «Правда», в журналах «Советская Украина», «Советский моряк», «Рабоче-крестьянский корреспондент», «Сибирские огни», «Аврора», «Урал», альманахе «Алтай», «Наш современник» и в различных коллективных сборниках.
В Курган я приехал из Омска в 1974 году. В том же году был избран руководителем областной писательской организации. В эту книгу включен очерк Виктора Потанина «След на земле», что избавляет меня от необходимости что-то ещё писать о себе, своём творчестве. Сердечно благодарен Виктору Федоровичу за добрые слова обо мне.
Материал взят с сайта Управления культуры Курганской области.
Я, Филимонов Владимир Иванович, родился 6 февраля 1952 года в районном поселке Мишкино в семье сельских учителей. Среднюю школу закончил в селе Сумки Половинского района. В 1969 году поступил в Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище, а после его окончания до 1992 года служил в Вооруженных Силах на различных должностях, прошел путь от заместителя командира батареи по политической части до пропагандиста тяжело-гаубичной бригады.
После увольнения в запас в Белорусском военном округе, работал в железнодорожной охране, командиром отделения военизированной охраны в городе Осиповичи Могилевской области при МВД Республики Беларусь, заведующим хозяйством местного райисполкома. Золотым периодом своей жизни считаю работу в районной газете «Асiповицкi край» в должности начальника сельхозотдела. Прожил в Белоруссии около 15 лет. Этот период бытия отразился в моей книге «Добрай ранiцы, Беларусь!».
С 2002 года в родном краю. С первого же дня пребывания в Зауралье был принят на работу в военный комиссариат города Кургана. В дальнейшем под руководством Владимира Викторовича Усманова и Геннадия Павловича Устюжанина занимался выпуском газеты военного комиссариата области «Служим Отечеству». С марта 2009 года — работаю в Областном культурно-выставочном центре.
Литературным творчеством увлекся еще в седьмом классе. В 1968 году в газете Половинского района были напечатаны два моих первых стихотворения.
Являюсь лауреатом и поощрен дипломом 2-й степени за участие во Всероссийском конкурсе «Моя малая родина» за книгу «Все мы родом из детства». Обладатель диплома 1-й степени Комитета по печати и СМИ области за лучшее освещение чернобыльской темы. Книга «Добрай ранiцы, Беларусь!» находится в личной библиотеке Президента Республики Беларусь Александра Григорьевича Лукашенко, свидетельством чему — письмо из его администрации. Призер городской премии «Признание» 2007 года. За активное участие в выполнении Государственной программы «Патриотическое воспитание граждан в 2001-2005 годах» в 2006 году поощрен благодарственным письмом губернатора области. Член Первомайского Совета ветеранов войны и военной службы города Кургана.
Член Союза писателей России с 2007 года. 30 мая 2008 года, облеченный доверием писателей Зауралья, избран ответственным секретарем Курганской областной писательской организации.
Участник 13-го съезда Союза писателей России, Москва. Секретарь Правления Союза писателей России.
Материал взят с сайта Управления культуры Курганской области.
К юбилею Курганской областной писательской организации
Владимир Филимонов
«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой...» Строки великого Пушкина первыми пришли на ум, когда пришлось взяться за данную статью. И сразу же возникло: чего это я, какая такая «старина глубокая»? Годы, конечно, неумолимы, но все-таки 45 лет — это по человеческому календарю всего лишь расцвет живого организма.
Как же родилась наша писательская организация, когда шагнула в историю нашего края, какими добрыми делами закрепила себя в сознании нескольких поколений зауральцев? И не зашаталась ли в прошедших десятилетиях ее, казалось бы, твердая походка? Давайте попытаемся ответить на эти и другие вопросы.
По инициативе партии в конце 50-х — начале 60-х годов прошлого века по стране катилась волна создания отделений Союза писателей на местах. Дошла очередь и до Курганской области. Но, согласно положению Устава Союза писателей СССР, для образования полноценной писательской организации не хватало одного человека. На ту пору в области было четыре члена Союза писателей СССР: Николай Александрович Глебов — первый, с 1949 года; Иван Терентьевич Коробейников — с 1958-го; Леонид Иванович Куликов — с 1959-го; Василий Иванович Еловских — с 1964-го. Нужен был пятый. И такая кандидатура была подобрана: уроженец деревни Вохменка Юргамышского района, участник Великой Отечественной войны, член Союза писателей Яков Терентьевич Вохменцев, проживающий в Челябинске. Он благосклонно принял приглашение земляков.
Итак, 10-е число, июль, 1965 год. На общем собрании членов Союза в редакции газеты «Советское Зауралье» (по улице Куйбышева, 87), при активном участии редактора газеты Сергея Степановича Глебова и начальника управления по печати Курганского облисполкома Василия Сергеевича Елагина писательская организация была образована. Первым ее руководителем был избран Яков Вохменцев.
Утверждена структура и определено финансирование созданного творческого объединения: ответственный секретарь, литературный консультант, бухгалтер с окладами согласно штатному расписанию. Могу сказать, что, по воспоминаниям ветеранов писательской организации, оклад руководителя был никак не меньше, чем, к примеру, у директора средней школы. Гонорар писателя за выпущенную книгу позволял жить безбедно год, а то и два. А тиражи будоражили самое смелое воображение: от десятков тысяч до полутора миллионов экземпляров!
Курганская писательская организация, утвердив устав, определила главной целью свой вклад в развитие многонациональной русской литературы и организацию творческого соревнования талантов на основе идейно-эстетического потенциала советского народа. Тогда же были заложены традиции писательской организации, такие как свобода творческого выбора, плюрализм мнений, многообразие литературных форм и исканий, поощрение самобытности и яркости художественного языка, выработка коллективного писательского мнения. Каждый мог критиковать каждого, без оглядки на авторитеты.
Яков Вохменцев увеличил число членов организации до 10 человек. В 1966 году ими стали Алексей Еранцев и Виктор Потанин, в 1970-м — Михаил Керченко и Павел Кочегин, в 1971-м — Любовь Андреева.
В 1974 году на смену Вохменцеву пришел член Союза писателей СССР с 1966 года, литературный консультант Омской писательской организации Иван Павлович Яган. В его багаже было уже более десятка книг, литературная известность в российском масштабе.
Знакомясь с документами той поры, я не перестаю удивляться, насколько разнообразными и всепроникающими формами работы пользовалась писательская организация. Книжные выставки, поэтические праздники, встречи с трудовыми коллективами, выступления на рабочих местах, творческие гостиные, участие в мероприятиях школ и вузов, серийный выпуск новых книг, активная работа Курганского отделения Южно-Уральского книжного издательства и Общества книголюбов, всестороннее сотрудничество с другими творческими союзами... Всего и не перечислить. Есть чем гордиться нынешним ветеранам литературы!
Постепенно увеличивалась и численность писательской организации. 1975-й — в Союз принят Василий Юровских. Это о нем через годы напишет Виктор Астафьев: «Читал твой „Веснозапев“, словно сахарок сосал. Талантливый ты художник!» 1979-й — Алексей Пляхин, поэт-фронтовик... 1980-й — преподаватель Шадринского пединститута, поэт Александр Виноградов... 1981-й — Владимир Спичкин (Огнев), прозаик, офицер; Михаил Шушарин, прозаик, журналист... 1985-й — Вячеслав Веселое, прозаик, журналист... 1991-й — Виктор Гилёв, поэт, журналист; Валерий Меньшиков — прозаик, заведующий Курганским отделением Южно-Уральского книжного издательства, руководитель писательской организации в 1999-2003 годах; Виталий Носков — прозаик, публицист, журналист; Василий Снегирёв — прозаик, учитель... 1996-й — Сергей Жмакин, прозаик, телеоператор; Леонид Блюмкин — поэт, телекомментатор... Какие имена! Складывалась закономерность: прозаики, поэты, публицисты выходили почти на сто процентов из журналистской и учительской среды. Сотрудники районных и областных газет, радио и телевидения пополняли ряды членов Союза писателей, становясь литературной элитой Зауралья.
1998 год стал переломным и едва ли не гибельным в судьбе Курганской областной писательской организации, как, впрочем, и в судьбе всех творческих союзов России. На основании Федерального закона от 19 мая 1995 года «Об общественных объединениях» механизм государственной финансовой поддержки творческих союзов на местах был оговорен рядом положений, фактически означавших почти полный отказ от их финансирования. В добровольно-принудительном порядке статус писательских организаций сравнялся, по меткому выражению Виктора Потанина, «с кружком домоводства». Должность литературного консультанта сошла на нет, бухгалтера — держалась на птичьих правах. Оставшиеся иллюзии, мол, вот-вот — и все возвратится на круги своя, очень быстро развеялись, как дым. Творческие союзы оказались выброшенными за борт государственной политики. Но именно они продолжали препятствовать разрушению глубинной народной культуры России, хотя, кажется, на деле начали сбываться слова идеологов Центрального разведывательного управления США: «Мы не смогли победить русских в холодной войне. Но мы вбросим в умы русской молодежи страсть к наживе и развлечениям. Из литературы и искусства мы вытравим их социальную народную сущность. Театры, кино, книги — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы разложим Россию изнутри».
Не смирились с этими постулатами только писатели и Русская православная церковь. Жизнь и работа писательской организации продолжалась. Уходили из жизни одни... Им на смену до 2002 года писательская организация приняла в свои ряды Александра Базарова, Владимира Малахова, Бориса Черемисина, Ларису Верхневу, Ирину Анисимову.
К этому сроку положение дел в писательской организации стало настолько сложным, что члены Союза были вынуждены призвать на помощь «старые кадры» — Ивана Павловича Ягана. Он с благородной помощью Виктора Потанина, лауреата многих литературных премий, члена высшего творческого совета Союза писателей РФ, удерживал на плаву организацию как мог, используя свой писательский авторитет, былые связи. Они вдвоем оценили по достоинству и привели в Союз Николая Аксенова, Анатолия Львова, Надежду Рождественскую, Елену Ситникову, Владимира Усманова, Ольгу Возмилову, Алексея Мурзина, Марину Танаеву, Елену Кибиреву, Бориса Новикова, Валентина Сафронова, Валентина Кветкова, Николая Климкина, Сергея Бойцова, Наталью Вострякову! И не совершили ни одной ошибки при определении их литературных способностей. Второго такого примера 30-летнего руководства писательской организацией нет в России!
До сих пор теплыми словами Иван Павлович вспоминает председателя комитета по печати и СМИ области Виталия Алексеевича Есетова, заместителя губернатора Нелли Николаевну Ладыгину, работника администрации области Татьяну Николаевну Смирнову, председателя комитета по культуре Евгения Фадеевича Сычёва и других, кто в тяжкое безвременье поддержал писательскую организацию, не позволил ей развалиться и тем самым опозориться региону перед всей страной.
Первый вопрос, который я себе задал 30 мая 2008 года после избрания руководителем Курганской областной писательской организации: нужны ли нынче моей стране писатели?
Думаю, что даже нужнее, чем, к примеру, 20 лет назад. Потому что никогда наше Отечество не находилось в такой опасной близости к потере своей духовности. Именно опираясь на бескорыстную помощь людей, думающих о сохранении духовного потенциала и литературной сокровищницы нашего края, таких, как Вера Николаевна Денисова, Алексей Михайлович Бритвин, Любовь Анатольевна Зорина и других, видящих далекие горизонты, писательская организация не сдает своих позиций.
За прошедшие два с небольшим года стали членами Союза Николай Покидышев и Надежда Моторина, Алексей Захаров и Алексей Мехонцев, в апреле текущего года — Ольга Дружкова. Ныне численность писательской организации — 29 человек. Взаимодействуем со СМИ, на сайте управления культуры области писательская организация обрела свою страницу. Мы — за новые формы информации, здесь выбирает читатель. Отлажена и совершенствуется работа с библиотеками города Кургана и области. Складываются доверительные отношения с самодеятельными литературными объединениями. Заработали совместные проекты с издательским центром «Отклик» и телестудией НТК. Выпущен ряд книг и готовятся новые. Двери писательской организации открыты для всех заинтересованных лиц. А предстоит сделать еще больше.
Ныне писательская организация работает только на энтузиазме членов Союза. Редкие разовые и мелкие получения «грантов» не покрывают ее запросов. Малейшее отвлечение средств, выделенных на определенные цели, влечет штрафные санкции. Нет оплаты труда руководителя, отсутствует должность бухгалтера, но организация все же обязана отчитываться в фискальных органах так же подробненько, как и за миллионные обороты средств.
Писатели Зауралья, как и всей России, ждут государственных решений по отношению к ведущим творческим объединениям. Ждут, ибо надеются на принятие соответствующих законов и Государственной Думой, и Президентом страны. Хотя и тает эта надежда с каждым годом, как мартовский снег.
Может быть, я и громко скажу в конце статьи, но считаю, что писатели — не келейная кучка членов клуба по интересам. Они — ваша правда, ваша совесть, не сорванные якоря патриотизма, дорогие земляки. Ведь еще собираются творческие коллективы, поющие русские народные и национальные песни! Еще работает Каширинский музей! Еще отмечается Пушкинский праздник! Еще выпускаются книги! Еще жив дух российского народа.
Материал взят с сайта Управления культуры Курганской области.
Составитель: зав. сектором краеведческой информации Абрамова Т. Н.