Биобиблиографическое пособие. Курган. 2014
В истории любого народа есть имена, составляющие его славу и гордость, имена-символы. Имя преподобного Сергия Радонежского — одно из таких имен. Он — заступник и утешитель, наставник и учитель для всех, кто называет себя православным, кто в его жизни и служении видит высокий пример «жизни во Христе», соединенной с любовью к ближнему и своей Родине.
Явление такой личности, как преподобный Сергий Радонежский, было, несомненно, историческим предопределением, на что указывают исследователи русского Средневековья: «В дни великих бедствий и испытаний, когда решается вопрос — быть или не быть государству, когда народ находится на грани исчезновения, Господь по молитвам и деяниям праведников даёт вождей и светочей духовных, способных сохранить, укрепить и направить уже рассыпающийся корабль государства и нации. Слезами, трудами, молитвами, муками, воинскими подвигами многих радетелей за землю Русскую выпестован был великий подвижник, способный не только продлить жизнь стране, народу, но и придать им новые смысл, движение, развитие, становление. Преподобный Сергий Радонежский оказался в основе и в центре всей будущей истории государства Российского, и его живое участие действенно до наших дней».
Жизни преподобного Сергия Радонежского посвящено биобиблиографическое пособие «Игумен земли Русской». В нем использованы статьи из периодических изданий 1990-2014 гг. Литература расположена в обратнохронологическом порядке.
...Преподобный отец наш воссиял в стране русской, и как светило светлое воссиял посреди тьмы и мрака, и как цветок прекрасный среди терниев и колючек, и как звезда незаходящая, как луч, тайно сияющий и блистающий...
Епифаний Премудрый
«Благодатный воспитатель русского народного духа» — так назвал преподобного Сергия Радонежского русский историк В.О.Ключевский.
Писатели Древней Руси не раз обращались к истории жизни преподобного Сергия. В 1416-1417 гг., спустя всего 26 лет после его преставления, современник великого старца древнерусский писатель Епифний Премудрый создал первое весьма подробное «Житие преподобнаго и богоноснаго отца нашего, игумена Сергиа чюдотворца».
Епифаний Премудрый пишет «Житие» в литературной манере, которую, называет «плетением словес».
Начиная «Житие» риторическим вступлением, агиограф наряду с традиционными обращениями к Богу сообщает ряд любопытных подробностей, связанных с его написанием. О том, как через год или два после смерти старца он начал собирать и записывать сведения о его жизни «запаса и памяти ради», расспрашивал древних старцев, видевших Сергия при жизни и даже «возлиявших воду на руце его», а также старшего брата Сергия — Стефана. По совету «премудрых старцев» Епифаний предпринял свой труд, дабы принести пользу душевную своим читателям, побуждая их следовать путем преподобного, подражать его добродетелям. Со страхом и благоговением приступает он к работе, сетуя на свое бессилие найти, подобрать нужные слова, должную «хитрость» (искусство), чтобы прославить деяния святого от младенчества и юности, во иночестве и игуменстве вплоть до самого его преставления.
Труд Епифания положил начало обширной литературе о духовном наставнике великих московских князей, ставшем нравственной опорой многострадального русского народа. В каждом новом произведении авторы стремились подчеркнуть не столько исключительность святого старца, сколько его непреходящее влияние, дополняя Житие описанием посмертных чудес.
Будущий игумен земли Русской родился, как сказано в Житии, у благочестивых родителей — ростовского боярина Кирилла и жены его Марии, в сельце Варницы. Днём рождения преподобного Сергия условно считается 3(16) мая 1314 г. При крещении младенец был наречён Варфоломеем в честь святого апостола Варфоломея, память которого приходится на 11(24) июня.
С младенчества Варфоломей отличался от сверстников особым боголюбием, никогда не выходил из-под родительской воли, был послушным и ласковым ребёнком.
В возрасте десяти лет по одним источникам (и семи — по другим) юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковную школу вместе с братьями: старшим Стефаном и младшим Петром. В отличие от своих успешных в учебе братьев, Варфоломей существенно отставал в обучении. Учитель ругал его, родители огорчались.
Сам же он всей душой жаждал учения, но грамота не давалась ему. Скорбя об этом, он днем и ночью со слезами молил Господа открыть ему «дверь книжного разумения». Тщетно: наука оставалась для него книгою за семью печатями. Хотя Варфоломей обладал великолепной памятью и, раз услышав молитву или псалом, мог повторить их слово в слово.
И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия.
Когда мальчику было 13 лет, отец отправил его искать отбившихся от табуна лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника, «святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился».
Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошел и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву. Старец, увидев мальчика, обратился к нему: «Да что ищещи или что хощеши, чадо?»
Земно поклонившись, с глубоким душевным волнением, Варфоломей поведал ему свою скорбь и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Сочувственно выслушав мальчика, старец начал молиться о его просвещении, а, помолившись, достал из-за пазухи ковчежец и вынул из него малую частицу просфоры. Благословив ею Варфоломея, схимник сказал: «То тебе дается в знамение благодати Божией и понимания Священного Писания <...> о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников».
После этого старец хотел уйти, но Варфоломей умолил его посетить дом его родителей. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение их сына, и тот сказал: «Знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание — отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь». После этих слов старец собрался уходить, но напоследок промолвил: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей».
Действительно на отрока после этой судьбоносной встречи снизошла Благодать: Господь дал ему не только память, но и разумение, и он стал легко усваивать книжную мудрость. После этого чуда в юном Варфоломее еще более окрепло желание служить только Богу. Ему хотелось уединиться по примеру древних подвижников, но любовь к родителям удерживала его в родной семье.
Варфоломей был скромен, тих и молчалив, со всеми кроток и ласков, никогда не раздражался и обнаруживал совершенное повиновение родителям. Обыкновенно он вкушал только хлеб и воду, а в постные дни совершенно воздерживался от пищи.
С прошествием времени сильно обедневшая семья Варфоломея была вынуждена перебраться в город Радонеж. Старший брат — Стефан — женился, а постаревшие родители, по зрелом размышлении, приняли схиму в Хотьково-Покровском монастыре, где в скором времени и преставились почти одновременно.
Похоронив родителей, Варфоломей оставляет все имущество Петру и вместе со Стефаном, овдовевшим к этому времени и ставшим монахом, покидает город. Недалеко от Радонежа на невысокой пологой горе, прозванной Маковец, в два топора они срубили церковь и освятили её во имя «Святыя и Живоначальныя Троицы». Так было заложено основание будущего Свято-Троицкого монастыря, который летописцы станут называть «Домом Пресвятыя Троицы».
Брату Стефану жизнь среди лесов, полная лишений и постоянных трудов, оказалась не по силам. Он уходит в Москву, в Богоявленский монастырь, где вскоре становится его настоятелем и духовником великого князя. Молодой монах Сергий остаётся один. Леса, окружавшие Маковец — это были чащобы, полные диких зверей. К отшельнику зимней порой наведывались волки. Что было у монаха, чтобы их отогнать? Только молитва. Говорили, что Сергий долгое время подкармливал медведя, отдавая ему свой хлеб, сам оставаясь голодным. Когда же еды не было, зверь жалобно выл, а Сергий ласково уговаривал его потерпеть.
Несмотря на то, что монах Сергий вёл отшельническую жизнь, слух о нём и церкви среди лесов распространялся по округе. К нему потянулись иноки, искавшие уединения, особого монашеского подвига и руководства в нём. Сергий отговаривает их селиться в пустыне, рассказывает о тяготах предстоящей жизни, но, когда убеждается в их стойкости, «вере и усердии», оставляет с собой. Каждый из вновь прибывших сам строил себе келью и «жил для Бога, по мере сил своих подражая Сергию», почитая его своим руководителем. Однако на все просьбы братии принять сан игумена Сергий отказывается. С трудом удалось его уговорить. Число братий растет. В монастырь приходит смоленский архимандрит Симон, даруя монастырю на устроение свое имущество. Брат Стефан приводит сына Ивана, будущего епископа Федора Ростовского. Вокруг монастыря стали селиться люди, возникают села.
Как и во всем, Сергий и здесь избирает свой путь. Для него важно, чтобы иноки, живя рядом с ним, испытывали не страх, а глубокое уважение к нему. Поэтому, приняв высокий сан, он не изменяет своего образа жизни. Так же сам рубит дрова, толчет зерно, мелет его жерновами, печет хлеб, готовит пищу, кроит и шьет; одежду и обувь, варит кутью, делает свечи, носит воду из источника под горой, творит кануны. Не отказывает в приеме в монастырь ни богатому, ни бедному, ни старому, ни юному.
Молва разносит рассказы о чудесах преподобного Сергия. То он открыл святой источник, прозванный затем Сергиевым, то воскресил замерзшего отрока, отогрев его в собственной келье, то исцелил бесноватого вельможу. А однажды, когда в монастыре несколько дней не было никакой еды, взяв топор, пошел к старцу Даниле и уговорил его разрешить ему за гнилые хлебы срубить сени. Плату взял только вечером по окончании работы, а ропчущую братию наставлял кротостью и терпением, уповая на милость Божью. Вечером внезапно раздался стук в ворота, и монахи увидели привезенную в монастырь пищу и хлебы в корзинах. И были те хлебы теплыми и мягкими.
В монашеском устроении Сергий совершил самый настоящий переворот. Он положил начало тому, что на Руси появились монахи-пустынники. Он устроил обитель с общежительным уставом вдали от поселений, в глухих лесах Московского княжества. Много забот игумен Троицкой обители уделил составлению хорошей библиотеки; при этом книги не только переписывались в самом монастыре, но и покупались, чтобы «всякое полезное чтение было под рукой у братии». Сергиева лавра, по словам священномученика Павла (Флоренского), от самого своего основания делается очагом обширной литературной деятельности. В дальнейшем созданный преподобным Сергием Свято-Троицкий монастырь стал одним из главных центров русской православной средневековой культуры. Так духовно возвысился Маковец.
Авторитет же самого Сергия был чрезвычайно велик не только среди братии монастыря, но и среди церковных и государственных деятелей того времени. Молитвенность, смирение, кротость, нестяжание, трудолюбие, какая-то особая духовная незаурядность, глубина ума вызывали у современников исключительное уважение к преподобному; ещё при жизни игумен Сергий почитался в народе как святой. «Ангелов собеседниче», — говорили о нём. Позднее стали прибавлять: «Отечеству нашему пресветлый светильниче». Своими неустанными духовными трудами, подвижничеством преподобный Сергий взрастил немало учеников, или «собеседников», «сотаинников», испытавших его духовное влияние, которые, расходясь по Руси, создавали новые монастыри, подобные Свято-Троицкому.
Однако поначалу не всё гладко было во вновь созданной обители, особенно в то время, когда вводился общежительный устав. Видя, что часть братии противится новому порядку и не внимает увещеваниям, Сергий, ставший к тому времени игуменом лавры, принимает решение покинуть её. Так он оказывается на реке Киржач, где начинает строительство нового монастыря. Часть радонежских монахов следует за аввой Сергием. Оставшиеся начинают осознавать свои заблуждения и обращаются к митрополиту Московскому Алексию с просьбой вернуть его в обитель. Внимая зову раскаявшихся, преподобный возвращается и вновь принимается за прежние труды, то как простой монах, то как политик-государственник. При этом игумен всячески избегает земных почестей, отказавшись, кстати, возглавить Русскую церковь после смерти митрополита Московского Алексия в 1378 г.
Размышляя о значении преподобного Сергия в истории нашей страны, можно сказать, что его жизнь изначально была предуготована к спасению человеческих душ. Время же его духовного служения поставило перед ним ещё одно предназначение — спасение Руси от ордынского засилья. Однако прежде надо было собрать разрозненные княжества в единое государство с признанием главенства одного князя — Московского. И преподобный сам пошёл к князьям, чтобы примирить их и собрать всех воедино. Несколько лет было потрачено игуменом Сергием на миротворчество, дабы прекратить усобицы между князьями, которые ослабляли и без того обессиленную Русь. И, наконец, к 1380 г. это удалось совершить.
Жизнь преподобного Сергия клонилась к закату, но он не оставлял трудов своих, совершая богослужения, помогая братии точно так же, как и в начале монашества. За полгода до своей кончины преподобный Сергий собрал братию и сказал: «Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную, смирением украшайте себя, единомыслие друг с другом храните». С этими словами он благословил игумена Никона стать своим преемником, а сам ушёл в безмолвие. В день же кончины, 25 сентября (8 октября) 1392 г., преподобный причастился Святых Христовых Тайн и впервые после обета молчания произнёс: «В руце Твои предаю дух мой, Господи», — и умер, как уснул. И, как отметил его жизнеописатель Епифаний Премудрый, лицо преподобного просияло неведомым нам светом, и благоухание дивных райских цветов разлилось по келье и обители.
Через 30 лет после смерти, по свидетельству Пахомия Логофета, были обретены нетленными его мощи: этот день — 5 (18) июля 1422 года является одним из дней памяти святого.
Сергий Радонежский почитается Русскою православною церковью в лике святых как преподобный и считается преобразователем монашества в Северной Руси, величайшим подвижником земли Русской.
Слова, сказанные еще в 1892 г. русским историком В.О. Ключевским не утратили актуальности и сегодня: «При имени преподобного Сергия народ вспоминает своё нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило — самые драгоценные вклады преподобного Сергия; не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание... Творя память преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка, обновляем его, пополняя произведённые в нём траты. Ворота лавры преподобного Сергия затворятся и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его». К этому стоит также добавить мысль священномученика Павла (Флоренского) о том, что Дом Живоначальной Троицы в народном сознании всегда являлся и является поныне сердцем России, а строитель этого Дома, преподобный Сергий Радонежский, осознаётся народом как Ангел-хранитель России.
Поэтому, до сих пор и не зарастает тропа в Свято-Троицкую Сергиеву лавру. И идут к преподобному на поклонение и верующие, и колеблющиеся, и сомневающиеся, чтобы рассказать о своих нуждах, попросить помощи у великого русского святого и научиться от него жить по совести. И преклоняя колена пред ракою святого, молят его: «Поминай нас, чтущих пресветлую память твою, да зовем ти: Радуйся, Сергие богомудре!»
Весь день из рук не выпускав пилы<
Вдали соблазнов суетного мира,
Простой чернец, без церкви и без клира,
Молюсь в лесу, среди туманной мглы.
Заря зажгла сосновые стволы,
Запахло земляникой, стало сыро...
Звучи, звучи, вечерняя стихира
Под тихое жужжание пчелы.
Ветха фелонь, чуть тлеет ладан скудный.
Вдали сияют ризой изумрудной
Луга в благоухающих цветах,
Мой храм наполнен мёдом и смолою.
Пречистая! склонившись к аналою,
К Тебе взывает юноша-монах.
Сергей Соловьёв, 1906 г.
Составитель: ведущий библиограф Артемьева М. Г.