Обычный режим · Для слабовидящих
(3522) 23-28-42


Версия для печати

Дмитрий Пожарский — спаситель Отечества

Дайджест. Курган. 2018

Что знаем мы о князе Дмитрии Михайловиче Пожарском?

Прежде всего вспоминается, что он русский национальный герой, военный и политический деятель, глава Второго народного ополчения, освободившего Москву от польско-литовских интервентов. Прочие его победы остались в забвении. Более того, историк XIX столетия Николай Иванович Костомаров показал Пожарского как храброго патриота, в решающий час поднявшего знамя борьбы за отечество, но лишенного выдающихся способностей военачальника. С течением времени эта оценка была оставлена из-за несоответствия действительности. Правда состоит в том, что князь проявил себя как превосходный тактик в разное время. Просто звезда его взошла именно в 1612 году, в жестоких боях за Москву.

Доколе название России, спасенной Князем Пожарским, пребудет на Земном шаре знаемо, до тех пор и он послужит примером геройства, правоты и бескорыстной любви к Отечеству.

А. Ф. Малиновский, 1817 год

Пожарские были князьями Рюриковичами, одной из старейших ветвей рода Стародубских удельных князей, властителей маленького Стародубского княжества в бассейне рек Клязьмы, Мстеры и Луха. Дед Федор Михайлович Третьяков-Пожарский, имел небольшой чин. Отец Михаил Федорович Глухой Пожарский всю жизнь провел в вотчинах удельного Стародубского княжества.

1 ноября 1578 года у князя Михаила Федоровича Пожарского и его жены Марии Федоровны (урожденной Беклемишевой) родился сын Дмитрий. В 1578 году после кончины отца мать переехала с тремя детьми в Москву. Честолюбивая княгиня не только воспитывала в своих детях чувство чести, но заботилась и об образовании, что было достаточно редким явлением в то время, о чем свидетельствует любопытный документ. Поступая на службу, молодые люди получали жалованье 20 рублей в год, из них 12 вычитали за лошадь. Пожарский расписался в получении 8 рублей за себя, а также и за своих товарищей, не умевших писать: Давыдова, Аксакова, Долгорукова, Хованского, Вяземского, Шаховского. Позже в документах князь будет «прикладывать руку» за Минина.

Расписка князя Пожарского в расходной книге в получении 20 рублей

Когда Дмитрию исполнилось 15 лет, мать представила его на царскую службу. Как и все дворяне, или, как тогда говорили, «служилые люди по отечеству», Дмитрий Михайлович с молодости и до самой смерти обязан был служить великому государю московскому. Начал службу он с небольших чинов при царе Фёдоре Ивановиче (1584-1598), затем его приветил и взял ко двору Борис Годунов (1598-1605). Как тогда говорили, молодой князь и его мать Мария были у царя «в приближении». Потом Пожарского постигли опала, отдаление от престола и переход на рядовые армейские службы.

В Смутное время князь Дмитрий вступил с чином стольника, третьим по значимости после боярина и окольничего. Если грубо перевести на язык современных воинских званий, стольник примерно равен генерал-майору. Карьера по тем временам хорошая.

В смутные годы он стал одной из самых заметных фигур Московского государства. При Василии Шуйском (1606-1610) Пожарский активно вёл боевые действия, защищая столицу от польско-литовских шаек и бунтовщиков. В 1608 году царь Василий Шуйский посылает защитить Коломну тридцатилетнего князя. Прибыв в город, Дмитрий Михайлович узнал, что враги остановились в 30 верстах. Он не стал дожидаться осады, выступил ночью и на рассвете сам атаковал, «поби их язвою великою». Князь проявил не только смелость, но и искусство, одержав победу с малыми потерями, взял множество пленников, запасов и богатую казну.

В 1609 году Лжедмитрий II осадил Москву. В столице начался голод. Только по Коломенской дороге, свободной от тушинцев, удавалось доставлять запасы из Рязанской земли, но и ее вскоре перехватил атаман Сальков. Царь послал одного воеводу против разбойников, но тот был разбит, выслал второго – тот вовсе не нашел никого и вернулся. Тогда Шуйский послал князя Пожарского. Дмитрий Михайлович нашел шайку на Владимирской дороге. Сражение на речке Пехорке длилось целый день, князь преследовал атамана, пока наголову его не разбил. Сальков явился в Москву с повинною: у него осталось всего 30 человек.

Забелин писал, что Пожарский за заслуги перед престолом награждён был новыми землями, а в жалованной грамоте среди прочего говорилось: «...против врагов стоял крепко и мужественно и многую службу и дородство показал, голод и во всём оскуденье... терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо, безо всякия шатости...»

В 1610 году князь назначен воеводою в Зарайске. Будучи на воеводстве в Зарайске, Дмитрий Михайлович дал отпор буйной толпе, желавшей сдать город очередному самозванцу. Запершись в каменном кремле и не пустив туда стихию измены, Пожарский выстоял, а потом принудил бунтовщиков к покорности. Он убедил горожан служить тому, кто выбран всей землей: «Будет на Московском государстве по-старому царь Василий, то ему и служить, а будет кто другой, и тому также служить». Утвердив этот уговор крестным целованием, жители Зарайска без колебания пошли за своим воеводой и били «воровских» людей.

Казалось, к концу 1610 года гражданская война могла закончиться: оба лагеря потеряли своих «вождей». Царя Василия Шуйского отстранили от престола, а Лжедмитрия II в декабре убили. Бояре избрали русским царем сына польского короля Владислава, и москвичи вздохнули свободно, считая, что Смута позади. Эйфории способствовал и прибывший польский гетман Жолкевский, который своим войском отогнал тушинцев. Лишившись своего царька, казацкие отряды превратились в обычных разбойников, грабили и убивали людей.

Станислав Жолкевский пресекал произвол своих соотечественников в Москве. В случае возникновения распрей между поляками и москвичами дело решал суд, в котором было равное число представителей обоих народов. Когда пьяный поляк выстрелил в икону Богородицы, его казнили. Другого высекли кнутом за то, что он насильно увел дочь у горожанина. Обходительный гетман завоевал уважение всех москвичей, даже патриарха Гермогена. Стрельцы сами приходили к Жолкевскому и спрашивали, не подозревает ли он кого в измене, желая тотчас схватить преступника. По его просьбе, они согласились принять над собой начальство Гонсевского.

Умный Жолкевский, чтобы обеспечить трон Владиславу и не допустить распри, «удалил» из столицы самых родовитых бояр, которые могли бы претендовать на престол (в том числе Голицына и Романова). Он убедил их отправиться послами на переговоры с королем. Но вскоре гетман вынужден был покинуть Москву. Причиной тому – письмо короля, из которого явствовало, что тот не собирается присылать королевича, а сам желает занять московский престол. Сигизмунда же русские ненавидели. Бояре провожали гетмана далеко за город, простые москвичи, когда он ехал по улицам, забегали вперед и желали счастливого пути. Но народ напрасно ждал того, кому он крест целовал: миссия Жолкевского провалилась.

Гермоген, узнав о планах «Жигимонта короля», «забил» во все колокола – и полетели его грамоты во все концы России, призывая к защите православной веры и Отечества. Заволновались города, поднялась русская земля, и во главе освободительного движения стал рязанец Прокопий Ляпунов. Гонсевский послал запорожских казаков помешать тому «собираться» к Москве. Вместе с воеводой Сумбуловым казаки осадили Пронск, но услыхав, что на выручку Ляпунову идет зарайский воевода князь Пожарский, они бежали.

Бояре, испугавшиеся ополчения, потребовали от патриарха написать в Рязань. «Не запрещу Ляпунову ополчаться за Москву! Благословлю воинов на смерть за веру и на защиту Отечества!» - был его ответ. Гермоген настолько всколыхнул национальное самосознание, что к столице шли не только земские дружины из 25 городов, но и казачество под начальством «тушинских» бояр – князя Трубецкого и донского атамана Заруцкого.

Отношения между поляками и москвичами обострились настолько, что со дня на день ожидали вооруженного столкновения. «Для предупреждения зла, - писал поляк, - по совету доброжелательных к нам бояр, Гонсевский разослал по городам 18000 стрельцов под предлогом охранения этих мест от шведов, но собственно для нашей безопасности: этим способом мы ослабили силы неприятеля». Салтыков уговаривал поляков перебить москвичей до прихода ополчения. По стольному граду пошел слух, что резня начнется в Вербное воскресение, и народ «за вербою» не пошел.

Ожидавшееся ополчение из-за распутицы в назначенный час не подошло, но успели проникнуть в город со своими отрядами Пожарский, Бутурлин и Колтовский. Раннее утро 19 марта, которого так боялся Салтыков, не предвещало никакой трагедии, торговый люд Китай-города разложил свои товары...

«Во вторник по утру в Китай-городе наши поссорились с русскими, - пишет Маскевич. – По совести, не умею сказать, кто начал ссору, мы ли, они ли. Кажется, однако, наши подали первый повод к волнению, поспешая очистить московские домы до прихода других: верно, кто-нибудь был увлечен оскорблением, и пошла потеха... Завязалась битва сперва в Китай-городе, где вскоре наши перерезали торговых людей (там одних лавок было до 40000), потом в Белом городе; тут нам управиться было труднее; здесь посад обширнее и народ воинственнее. Русские свезли с башен полевые орудия и, расставив их по улицам, обдавали нас огнем. Мы кинемся на них с копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды: они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитою своих загородок стреляют по нас из ружей; а другие с кровель, с заборов, из окон, бьют нас самопалами, камнями, дрекольем... Жестоко поражали нас из пушек со всех сторон... мы не могли и не умели придумать, чем пособить себе в такой беде, как вдруг кто-то закричал: огня! огня! жги домы!.. Пожар занялся и погнал русских из засад... На другой день отдан был приказ зажечь весь город, где только можно... Пламя охватило домы и, раздуваемо жестоким ветром, гнало русских... Уже вся столица пылала; пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день, а горевшие домы имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают... Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятелей все средства укрепиться... Смело могу сказать, что в Москве не осталось ни кола, ни двора». Жолкевский эту «потеху» назвал «великим убийством: «Плач, крик женщин и детей представляли нечто подобное дню Страшного Суда; многие из них с женами и детьми сами бросались в огонь, и много было убитых и погоревших... Таким образом, столица Московская сгорела с великим кровопролитием и убытком, который и оценить нельзя».

Полякам пришлось три дня поджигать город. Вырезав всех в Китай-городе, поляки бросились к Тверским воротам, где их встретили стрельцы и не выпустили из города. Отсюда они повернули на Сретенку, но там стоял Пожарский. Соединившись с пушкарями, князь отбил все атаки и «втоптал» неприятеля в Китай-город. Некоторые роты бросились на «Калужки», но у Яузских ворот Бутурлин перегородил им выход из города, Колтовский стоял на Замоскворечье. В среду, следуя совету «доброжелательных» бояр, полякам хоть и с большим трудом, но удалось поджечь Замоскворечье, что вынудило уйти Колтовского. Все силы были брошены на Лубянку, где намертво стоял Пожарский. Дмитрий Михайлович отбивался из сооруженного им острожка целый день, пока не упал. Его ратники поначалу растерялись, решив, что князь убит, но, поняв, что он еще жив, отвезли его в Троицкий монастырь.

Освобождение от поляков. Раненого князя призывают встать во главе ополчения

Хромолитография по картине Савинского, 1893 г.

Об этих событиях Забелин писал: «Мы видели, что средоточием обороны в это время был поставленный Пожарским Введенский острожек, а средоточием храбрости, нравственной поддержки и влиянием был сам Пожарский. Он упал, и все ослабело, распустилось, побежало кто куда. Он не сделал ничего необыкновенного, но в его обстоятельствах было и то необыкновенно, чтоб не уйти с поля, как, например, ушел Колтовский, испугавшись пожара. Он, напротив, устоял на месте и долго не давал жечь по крайней мере того, что оставалось еще под его защитою. Он не сделал ничего необыкновенного. Он чисто и честно исполнил обыкновенный долг сына родной земли, и только!»

Стотысячная рать подошла к пепелищу, но подвиг князя стал достоянием россиян. Не случайно именно к нему, залечивающему раны, за 120 верст отправились нижегородцы просить возглавить Второе ополчение.

Осень 1611 года... Страшное время в русской истории. Государство исчезло, сгинуло. Его представляла шайка предателей, засевших в Кремле и пытавшихся править страной при помощи иноземных солдат. Воровские казаки жгли города и сёла, грабили, убивали. Шведы захватили весь Русский Север по Новгород Великий. Войска польского короля стояли под Смоленском и посылали подмогу московскому гарнизону. Из последних сил стояла на пепле столицы малая земская рать, да и у той начальники умудрились переругаться. Ещё шаг в этом направлении, и пропала бы Россия. Но случилось иначе.

Ещё оставались богатые города, не занятые поляками и не желавшие покоряться новой власти, в частности, Казань и Нижний Новгород. Тамошние посадские люди, купцы и ремесленники имели достаточно воли и энергии, чтобы предпринять новую попытку освобождения страны. Второе Земское ополчение начали собирать нижегородцы во главе с торговым человеком Кузьмой Мининым. В поисках пополнений земцы прошли от Нижнего Новгорода через Балахну, Юрьевец, Кинешму и Кострому до Ярославля. В Ярославле ополчение простояло четыре месяца, накапливая денежные средства и подтягивая войска. Если из Нижнего вышел небольшой отряд, то в Ярославле сформировалась настоящая армия. Там же возникло и «временное правительство» - Совет всея земли, а вместе с ним приказы, монетный двор... Фактически Ярославль стал на время российской столицей.

Документы совета начинались со слов: «По указу Московского государства бояр и воевод, и стольника и воеводы князя Дмитрия Михайловича Пожарского с товарищи...» В отсутствие законного государя одну из его функций, а именно роль главнокомандующего, принял на себя князь Пожарский. Он славился как умелый воевода, но более того как прямой и честный человек, не склонный к измене и стяжательству. За таким вождём люди готовы были идти. Ему доверяли, когда доверять стало некому. Его уговорили возглавить новое ополчение. Пожарский ещё не оправился от ран, опасался новых измен, однако после долгих переговоров взял на себя командование ополченцами. Князь довёл их до Ярославля, создал из пёстрой толпы дисциплинированную боевую силу и готовился нанести решающий удар.

В июле 1612 года авангард второго Земского ополчения прибыл в Москву. К 20 августа подтянулись основные силы. С запада на город скорым маршем двигался мощный корпус гетмана Ходкевича. Столкновение с ним должно было решить судьбу российской столицы.

Что же увидел князь Пожарский, вновь оказавшись в Москве? Чёрные пожарища, закопчённые церкви, редкие каменные палаты, испачканные пеплом. Тут и там деловитые москвичи рубили новые «хоромы». Воины первого Земского ополчения нарыли себе землянок, заняли уцелевшие дома, жили голодно. И лишь стены Белого города, Китай-города и Кремля, хоть и покалеченные артиллерийским огнём, величаво возвышались над хаосом развалин...

В распоряжении Пожарского было совсем немного хорошо вооружённой, по-настоящему боеспособной дворянской кавалерии и служилой татарской конницы. Основную массу войска составляли пешцы, собранные с бору по сосенке. Как опытный воевода, князь знал, что русская пехота того времени в поле редко проявляла стойкость. Зато в обороне мало кому удавалось её сломить. Дай десятку русских стрельцов не то что каменную стену, а хотя бы несколько телег с обозной кладью, и они удержат вражескую сотню. В то же время, лишённые укрытия, они могут отступить даже перед малыми силами неприятеля. И Дмитрий Михайлович принял решение соорудить в качестве опорных пунктов деревянные острожки, а так же выкопать рвы. Оборонительную тактику пехоты он планировал сочетать с активными наступательными действиями конницы. Эта задумка принесла ему успех в упорном трёхдневном сражении. Центр города оккупанты удерживали ещё несколько месяцев. В ноябре ополченцы штурмом взяли Китай-город. Вскоре польский гарнизон сдался на милость победителей... Тогда и миновал пик Великой Смуты.

Князь Пожарский во главе ополчения.

Хромолитография по картине Т. Крылова, 1910 г.

Участь победителя

В день коронации первого Романова князь Дмитрий Михайлович был пожалован из стольников прямо в бояре, и для церковного миропомазания царя он нес скипетр в Успенский собор. Но спустя несколько месяцев после этих почестей Пожарский, который не только обеспечил возможность Михаилу Федоровичу быть избранным на трон, но и спас ему жизнь, претерпел от него «уничижение». Дмитрия Михайловича «выдали головою».

Тех, кого «выдавали головою», могли не только телесно наказать, но и посадить в тюрьму и отлучить от двора. С ним обиженный мог сделать, что угодно, но обычно процедура сводилась к следующему: царь присылал с виновным дьяка или сына боярского. Виновный должен был поклониться обиженному в землю и покорно валяться в его ногах, пока тот «велеречиво вычитывал» свои претензии, укорял за бесчестие, нанесенное его роду. Наконец, обиженный, вымолвив: «повинную голову меч не сечет», подавал руку обидчику, помогая встать на ноги. После этого приличие требовало угостить присланного царем и «выданного головою».

Вот такую унизительную процедуру должен был пережить Дмитрий Михайлович. По приговору бояр, царь «выдал головою» Пожарского Борису Салтыкову за то, что он отказался тому «объявлять боярство».

Царь вызвал Дмитрия Пожарского: «Я выдаю тебя головой боярину Борису Салтыкову!»

Знаменитого князя, героя, спасшего Русское государство, одержавшего победу над польскими интервентами, мало кому известный дьяк повел пешком (это было актом бесчестия) во двор Салтыкова. Он поставил руководителя Второго ополчения на нижнее крыльцо быстро богатеющего дома и громко объявил: «Царь всея Руси Михаил Федорович выдает головой князя Пожарского боярину Борису Салтыкову!» Хозяин на радостях одарил дьяка и небрежно бросил герою: «А ты ступай домой. Да не вздумай в моем дворе садиться на свою лошадь!»

Обычно выданные головой, опозоренные прилюдно, ругались на чем свет стоит, а хозяин при этом гордо молчал. А челядь его ехидно ухмылялась: знай, мол, наших, князь!

Дмитрий Пожарский не сказал ни слова. Он молча покинул двор Салтыкова. Затем сел на коня своего и, не обращая внимания на смех салтыковской челяди, не спеша поскакал домой, в село Медведково, вздыхая то и дело: «Хорошо, что царь Михаил Федорович не приказал бить меня батогами на радость Салтыкову».

Весь 1614 и 1615 гг. князь, согласно Дворцовым разрядам, не появляется при дворе или на каких-либо службах. Но потом положение изменилось. Он стал участвовать в боевых действиях, исполнял важные административные поручения. В 1615 году Пожарский разбил у Орлова городища блестящих бойцов знаменитого авантюриста из Речи Посполитой Лисовского. Имея под командой 600 человек против двух тысяч, Пожарский отбросил неприятеля, захватил 30 пленников, знамёна и литавры. Осенью 1618 года больной и едва живой от старых ран Пожарский, сидел осадным воеводой в Калуге, тревожил поляков вылазками и в конечном итоге заставил неприятеля отступить от города.

Административные и военные должности, которые занимал Пожарский в 1620-1630-е годы, совершенно ясно говорят о доверии к нему государя и высокой оценке его заслуг. В разное время он возглавлял Ямской, Разбойный, Судный приказы. В 1628-1630-х годах уже немолодой Пожарский был воеводой в Новгороде Великом, на закате жизни – в Переяславле-Залесском... И даже в Смоленской войне 1632-1634 годов князь, измученный тяжёлой болезнью, будучи на шестом десятке, всё ещё исполнял воеводские службы...

Умер Дмитрий Михайлович 20 апреля 1642 году. Перед смертью князь принял схиму, взяв имя Кузьмы, в честь друга и соратника Кузьмы Минина.

Семья

Князь Дмитрий Пожарский был женат дважды. От первой жены Прасковьи Варфоломеевны у него было три сына и три дочери:

Петр (умер в 1647 году),

Федор (умер 27 декабря 1632 года),

Иван (умер 15 февраля 1668 года),

Ксения (умерла 22 августа 1625 года. Была замужем за князем Василием Семёновичем Куракиным)

Анастасия (год смерти неизвестен. Была замужем за князем Иваном Петровичем Пронским)

Елена (год смерти неизвестен. Была замужем за князем Иваном Фёдоровичем Лыковым)

Прасковья Варфоломеевна умерла 28 августа 1635 года, и вскоре князь женился на дочери стольника Андрея Ивановича Голицына княжне Феодоре, которая пережила его на девять лет и умерла в 1651 году бездетной.

Потомки

Род Пожарских пресёкся по мужской линии в 1685 году со смертью Юрия Ивановича, внука князя Дмитрия.

Потомки Дмитрия Пожарского князь Андрей Михайлович Волконский и его сын, князь Петр Андреевич Волконский.

Память

В 1818 году на Красной площади появился памятник Минину и Пожарскому скульптора Ивана Мартоса. Великий нижегородец показывает Дмитрию Михайловичу: «Посмотри же, страна в огне, если мы не спасём её, уже никто не спасёт!» Два благородных человека готовы встать на защиту родины, принять за неё лишения и раны, а если придётся, то и погибнуть.

Памятник Минину и Пожарскому в Москве

В Кремле Нижнего Новгорода, рядом с Михайло-Архангельским собором, стоит обелиск в память о Минине и Пожарском. В 1826 году он был воздвигнут тем же Мартосом и архитектором А. И. Мельниковым.

Памятник Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде

Но самым древним памятником служит Михайло-Архангельский собор, поставленный в 1631 году в честь героических нижегородских ополченцев.

Михайло-Архангельский собор

В 1885 году в суздальском Спасо-Евфимиеве монастыре, на могиле Пожарского, был сооружён другой памятник – на средства, собранные по народной подписке.

Бюст Дмитрия Пожарского Место захоронения Дмитрия Пожарского

перед входом в монастырь в Спасо-Ефимиеве монастыре

В 2005 году в посёлке Борисоглебский поднялся новый бронзовый памятник герою скульптора М. В. Переяславца: Дмитрий Михайлович держит в одной руке меч, в другой щит...

Память Дмитрия Пожарского увековечена и в других городах России:

  • Памятник Дмитрию Пожарскому в Суздале (скульптор Азгур З. И., 1955 год).
  • Памятник Пожарскому в Пурехе (скульптор Гусев П. Н., 1998 год)
  • Памятник Пожарскому в Зарайске (скульптор Иванов Ю. Ф., 2004 год).
  • Памятник Минину и Пожарскому (копия московского памятника, скульптор Церетели З. К., 2005 год) и центральная площадь Минина и Пожарского в Нижнем Новгороде.
  • В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) дважды присутствует фигура князя Пожарского.
  • Стела «Клятва князя Пожарского» на территории Ярославского музея-заповедника
  • В честь Дмитрия Пожарского был назван электропоезд ЭД9М-0212.
  • Крейсер «Дмитрий Пожарский» проекта 68-бис (1952-1987 гг.).
  • Улицы Пожарского в ряде городов.

Источники:

Книги:

  1. Артемов, Владислав Владимирович. Русские полководцы / [Артемов Владислав Владимирович]. - М. : РОСМЭН, 2004. - 351, [1] с. : ил. - (Великие русские).
  2. Евдокимов, Дмитрий Валентинович. Воевода : исторический роман / Д. Евдокимов ; [худож. Ю. В. Иванов]. - М. : АРМАДА, 1996. - 525, [3] с. : ил. - (Россия. История в романах : О князе Дмитрии Пожарском).
  3. История государства российского. Жизнеописания. XVII в. / Российская национальная Библиотека ; [авт.-сост. А. В. Шевцов, С. Н. Синегубов, М. Н. Опалинская ; ред. С. Н. Синегубов]. - М. : Книжная палата, 1997. - 477, [3] с., [4] л. ил.
  4. Каргалов, Вадим Викторович. Исторические портреты : Святослав, Дмитрий Донской, Михаил Скопин-Шуйский... / Вадим Каргалов. - М. : АСТ : Астрель : Транзиткнига, 2004. - 509, [3] с. - (Русские полководцы).
  5. Каргалов, Вадим Викторович. Полководцы XVII в. : русские полководцы / В. В. Каргалов ; [ред. Т. В. Кузнецова ; худож. А. А. Митрофанов]. - М. : Патриот, 1990. - 495, [1] с. : ил.
  6. Костомаров, Николай Иванович. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Т. 2 / Николай Иванович Костомаров ; [вcтуп. ст. А.Ф. Смирнов ; сост., коммент. А. М. Кузнецов]. - М. : РИПОЛ КЛАССИК, 1998. – 575, [1] с. – (Великая Россия).
  7. Морозова, Людмила Евгеньевна. Смута: ее герои, участники, жертвы / Л. Е. Морозова. - М. : АСТ : Астрель : Люкс, 2004. - 543, [1] с., [16] л. ил. - (Историческая библиотека : серия основана в 2001 г.).
  8. Скрынников, Руслан Григорьевич. Минин и Пожарский : хроника Смутного времени / Руслан Скрынников. - М. : Молодая гвардия, 1981. - 352 с., [16] л. вкл. ил. - (Жизнь замечательных людей : серия биографий: основана в 1933 г. М. Горьким ; вып. 9 (615).
  9. Широкорад, Александр Борисович. Исторические портреты / Александр Широкорад. - М. : АСТ : Ермак : Астрель, 2003. - 606, [2] с. - (Смутное время). - На авантитуле: Изд. проект "Россия"

Статьи из периодических изданий:

  1. Савельев, Алексей Леонидович. Князь Козьма-Дмитрий – человек чести / А. Л. Савельев // Библиотека в школе. – 2014. - № 10. – С. 51-53.
  2. Савельев, Алексей. Человек чести князь Козьма-Дмитрий / А. Савельев // История. – 2013. - № 12. – С. 50-51.
  3. Жирнов, Евгений. «Велел его князь Дмитрия выдать Борису головою» / Е. Жирнов // Коммерсантъ Власть. – 2012. - № 38. – С. 48-53.
  4. Володихин, Дмитрий. «В Белом городе на большом посаде» : русское государство и род князей Пожарских / Д. Володихин // Родина. – 2012. - № 9. – С. 138-140.
  5. Торопцев, Александр. Выдать с головой : рассказ о Дмитрии Пожарском / А. Торопцев // Москва. – 2011. - № 4. – С. 211-220.
  6. Володихин, Дмитрий. Служил чисто, прямо и честно : Князь Пожарский: заслуги и награда / Д. Володихин // Родина. – 2006. - № 11. – С. 20-23.
  7. Русева, Любовь. Спаситель Отечества / Л. Русева // Смена. – 2005. - № 10. – С. 22-31.
  8. Духовная грамота кн. Д. М. Пожарского : не позднее 20 апреля 1642 г. // Отечественная история. – 2000. - № 1. – С. 150-156.
  9. 1642 гг. мая. Выпись в доклад о вотчинах и поместьях кн. Д. М. Пожарского // Отечественная история. – 2000. - № 1. – С. 156-157.
  10. Эскин, Ю. М. Завещание князя Дмитрия Пожарского / Ю. М. Эскин // Отечественная история. – 2000. - № 1. – С. 143-149.

Составитель: ведущий библиограф Артемьева М. Г.


Система Orphus

Решаем вместе
Есть предложения по организации процесса или знаете, как сделать библиотеки лучше?
Я думаю!