Главная / Ресурсы / Дайджесты и библиографические списки / Мастер словесной палитры: Константин Паустовский

Мастер словесной палитры: Константин Паустовский

Библиографическое пособие. Курган. 2017

19 мая 2017 года исполняется 125 лет со дня рождения известного советского писателя, классика русской литературы члена Союза писателей СССР Константина Паустовского.

Книги Паустовского неоднократно переводились на многие языки мира. Во второй половине XX века его повести и рассказы вошли в российских школах в программу по русской литературе для средних классов как один из сюжетных и стилистических образцов пейзажной и лирической прозы.

Библиографическое пособие посвящено жизни и творчеству Константина Георгиевича Паустовского.

В пособии использованы статьи из книг и периодических изданий, имеющихся в фондах библиотеки.

Мой друг, поехали в Тарусу!
В дом, где давно темно и грустно,
Но старый парк доселе жив,
И средь равнины среднерусской
Река забвения бежит...
Тут можно быть самим собою,
Дремотно слушать крик разбойный
Ворон, торчащих там и тут,
Цедить сквозь решето забора
И летний зной, и влагу туч...
В посудине с дырявым днищем
Живет паук, художник нищий.
Попросим крова у него.
Нежданно иволга засвищет,
И тишь... И боле никого.
Войдем в заветную часовню,
Где века ржавые засовы
Скрывают разоренье чувств,
Звенит Марины ключ кастальский...
С трудом открыв глухие ставни,
Затеплим памяти свечу.
Ну, а потом пора в долину
Волшебную, где выгнул спину
Мост над сверкающим ручьем...
И, завершая в тон картину,
Две ивы плачут ни о чем.
Там наша раненая роща...
Забыть ее, конечно, проще,
Как позабыли мы в бреду,
Что не прогресса жадный росчерк
На небе начертал звезду...
И не железными руками,
А грозовыми облаками,
Дыханьем, звуком и огнем
Творилось это чудо мира,
Где нет ни капищ, ни кумира,
И чудо днесь сокрыто в нем.
Мой друг, поехали в Тарусу.
Там – тоже грязь, и те же трусы,
Но есть высокие черты
Непроданной российской Музы,
И неразорванные узы
Любви, Добра и Красоты...

Валентина Невинная

Ранние годы

Родился Константин Георгиевич 19 (31) мая 1892 года в Москве в православной мещанской семье.

Родословная писателя по линии отца связана с именем гетмана П. К. Сагайдачного. Дед писателя был казаком, имел опыт чумака, перевозившего с товарищами товары из Крыма в глубь украинской территории, и познакомил юного Костю с украинским фольклором, чумацкими, казацкими песнями и историями. До того, как стать чумаком, дед писателя по отцу служил в армии при Николае I, и попал в во время одной из русско — турецких войн в турецкий плен.

Отец был не очень практичным человеком, свободолюбивого революционно — романтического склада и атеистом.

Бабушка писателя по матери, Викентия Ивановна, жившая в Черкассах, была полькой, ревностной католичкой, бравшей внука — дошкольника при неодобрении его отца на поклонение католическим святыням в тогда российской части Польши, и впечатления от их посещения и встреченных там людей также глубоко запали в душу писателя. Бабушка всегда носила траур после разгрома польского восстания 1863 г., так как сочувствовала идее свободы Польши. После поражения поляков от правительственных войск Российской империи активные сторонники польского освобождения испытывали неприязнь к угнетателям, и на католическом богомолье мальчик, предупреждённый бабушкой об этом, боялся говорить по — русски, тогда как польским владел лишь в минимальной степени. Испугала мальчика и религиозная исступленность других католических паломников, и он один не выполнил требуемых обрядов, что бабушка объяснила дурным влиянием его отца, безбожника. Польская бабушка изображается строгой, но доброй и внимательной. Её муж, второй дед писателя, был человеком неразговорчивым, в отличие от других членов той семьи — веселой и музыкально одаренной тетей Надей, рано умершей, и её старшим братом искателем приключений дядей Юзей — Иосифом Григорьевичем.

Все эти люди и события оказали влияние на личность и творчество писателя.

В родительской семье писателя было четверо детей. У Константина Паустовского было двое старших братьев (Борис и Вадим) и сестра Галина.

В 1898 году семья вернулась из Москвы на Украину, в Киев, где в 1904 году Константин Паустовский поступил в Первую киевскую классическую гимназию. После распада семьи (осень 1908 года) он несколько месяцев жил у дяди, Николая Григорьевича Высочанского, в Брянске и учился в брянской гимназии. Осенью 1909 года возвратился в Киев и, восстановившись в Александровской гимназии (при содействии её преподавателей), начал самостоятельную жизнь, зарабатывая репетиторством. Через некоторое время будущий писатель поселился у своей бабушки, Викентии Ивановны Высочанской, переехавшей в Киев из Черкасс. Здесь, в маленьком флигеле на Лукьяновке, гимназист Паустовский написал свои первые рассказы, которые были опубликованы в киевских журналах. Позже он расскажет:

Первая мировая

В 1914 году началась страшная мировая война. Паустовского в армию не призывают.

«Меня в армию не взяли из — за сильной близорукости. Кроме того, я был младшим сыном в семье и студентом. А по тогдашним законам, младшие сыновья, равно как и студенты освобождались от воинской службы».

Но желание помочь людям, стране, пересиливает. Через некоторое время, в 1915 году, он добровольцем записывается санитаром в санитарный поезд. Это страшная каждодневная работа, без сна и отдыха. Тысячи раненых, искалеченных. Без рук, ног, с тяжелейшими ранениями. Всех надо обмыть, перевязать, накормить, вовремя выдать лекарства. Это ад для молодого мечтательного юноши. Первое время поезд отправлял раненых в глубь России, из Белоруссии, Украины и Польше, с мест боев в центральную Россию, в тыл, Тамбовскую, Ярославскую, Костромскую области.

Все войны России шли через Белоруссию. И Первая мировая, не стала исключением. Поэтому в автобиографической повести Паустовского, в военных главах много белорусских страниц. Явственно представляешь ту кровавую мясорубку, в которую попадает герой, и которая резко контрастирует с красотой и величием здешней природы.

«Мы шли по южной части Гродненской губернии, кормили беженцев, отправляли их в тыл, забирая больных и развозили по лазаретам.

Начались обложные дожди. Желтые пенистые лужи рябили на дорогах. Дожди тоже казались желтыми, как лошадиная моча. Шинели не просыхали. От них воняло псиной. Ветер непрерывно гнул кусты вдоль дорог и свистел ветвями как розгами. Попутные местечки — Пружаны, Ружаны, Слоним — были обглоданы как кости отступающими войсками».

Толпы беженцев, на его глазах обезумевшая от голода толпа затаптывает ребенка, где под Слонимом, он необученный санитар, в лесу принимает роды у беженки — белорусски, под Барановичами попадает в села зараженные страшной черной оспой. На его глазах умирают люди, незнакомые и знакомые, те, кого он не знал и те которых он успел полюбить. Смерть, грязь, ужас повсеместно. «Дантов ад», — как говорит одна героиня повести.

Революция, гражданская война

С началом Февральской революции он отправился в Москву и работал репортером в разных печатных издательствах. Там он стал свидетелем Октябрьской революции 1917 года.

После этого страна погрузилась в гражданскую войну, и Паустовский вынужден опять вернуться в Украину в Киев, куда уже перебрались из столицы мать и сестра. В декабре его призывали в гетманскую армию, но после смены власти — на службу в Красную армию в охранный полк, созданный из бывших махновцев. Полк этот вскоре расформировали.

Путь к творчеству

В 1916 году было начато его первое произведение «Романтики». Роман «Романтики», содержание и настроение которого соответствовали его названию, был отмечен авторским поиском лирико — прозаической формы. Паустовский стремился создать целостное сюжетное повествование о том, что ему довелось увидеть и почувствовать в юности. Один из героев романа, старый Оскар, всю жизнь противился тому, что его пытались превратить из художника в добытчика. Основной мотив «Романтиков» — судьба художника, который стремится преодолеть одиночество, — впоследствии встречался во многих произведениях Паустовского.

Работа над этим романом продолжалась целых 7 лет и была окончена в 1923 году, а напечатан роман был лишь в 1935 году.

Когда гражданская война закончилась, К. Паустовский обосновался в Киеве, но и там не задержался надолго.

Жизнь Константина Паустовского менялась, и после он много путешествовал по югу России, затем жил в Одессе, работал в издательстве «Моряк». В этот период он познакомился с И. Бабелем, И. Ильфом, Л. Славиным. Но после Одессы он отправился на Кавказ и жил в Батуми, Сухуми, Ереване, Тбилиси, Баку.

В 1923 году Константин Паустовский опять в Москве и несколько лет работает в редакции РОСТА. Его начинают печатать. Первый сборник рассказов «Встречные корабли» вышел в свет в 1928 году.

В 30 — х годах он опять путешествовал и работал журналистом издательств «30 дней», «Наши достижения», газета «Правда». В журнале «30 дней» опубликовались его очерки «Разговор о рыбе», «Зона голубого огня».

В начале 1931 годов по заданию РОСТА он едет в Пермский край, в Березники, на строительство химкомбината. Его очерки на эту тему вошли в книгу «Великан на Каме». В это же время он дописал начатую в Москве повесть «Кара — Бугаз», которая стала для него ключевой. Популярность писателю приносит именно она, напечатанная в 1932 году в издательстве «Молодая гвардия». Она была хорошо принята критиками, и они сразу выделили Паустовского среди прочих советских писателей. После выхода в свет «Кара — Бугаза» Паустовский оставил службу и стал профессиональным писателем.

В 1932 году писатель посетил Петрозаводск и начал работать над историей завода. В итоге написаны повести «Судьба Шарля Лонсевиля», «Озерный фронт» и «Онежский завод». Потом были поездки по северной России, результатом стали очерки «Страна за Онегой» и «Мурманск». Через время — очерк «Подводные ветры» в 1932 году. А в 1937 году вышел в газете «Правда» очерк «Новые тропики» после поездки в Мингрелию. После поездок в Новгород, Псков и Михайловское писатель написал очерк «Михайловские рощи», вышедший в журнале «Красная ночь» в 1938 г.

Особое место в творчестве писателя занимают рассказы и сказки о природе и животных для детей. Среди них: «Теплый хлеб», «Стальное колечко», «Заячьи лапы», «Барсучий нос», «Кот Ворюга» и многие другие.

Великая Отечественная

Когда грянула военная гроза, К. Паустовский был в непризывном возрасте (ему шел пятидесятый год), у него падало зрение, все сильнее давала знать о себе астма. Но писатель решил, что его место в действующей армии. И уже 28 июня 1941 г. К. Паустовский выехал из Москвы на Южный фронт в качестве военного корреспондента. Надо сказать, что обстановка на Южном фронте в начале войны сложилась крайне неблагоприятная. Противнику удалось продвинуться вперед на 60 километров. Находясь в непосредственной близости к линии фронта, в городе Тирасполе близ Кишинева, К. Паустовский стал работать в ежедневной газете «Защитник Родины».

Да, работа военного корреспондента очень важна: ведь тыл не видит войны. Илья Эренбург, тоже военный корреспондент, писал: «Фронту может присниться тыл, но тылу не приснится фронт». И миллионы людей жадно ищут в газетах статью, помеченную словами «От военного корреспондента». Ведь из сводок (сообщений) с фронта мало чего можно было узнать. Да и фронтовик хотел взглянуть на себя со стороны, понять причину успеха или поражения.

Константин Паустовский так же, как и другие корреспонденты, выезжал на передовую, беседовал с бойцами, командирами, участвовал в боевых схватках. Случалось попадать и под ожесточенные артобстрелы и бомбежки. От близких разрывов, бывало, рвались барабанные перепонки и из ушей текла кровь. Коллеги вспоминали, как мужественно и просто держал себя в эти минуты К. Паустовский. В противогазной сумке он носил писательский блокнот и день ото дня пополнял его интересным материалом для создания статей и очерков. Много интересных, незабываемых встреч происходило в то далекое лето у Константина Сергеевича Паустовского на фронтовых дорогах. Возвратившись в редакцию газеты, Паустовский сразу же принимался за написание очерка.

«Разведчик Волков», «Боец Садыков, «Рассказ бойца Петренко» — вот лишь некоторые названия других очерков и статей, написанных Паустовским в то время. Даже по названиям можно догадаться, кому посвящены статьи.

Боец Садыков был дважды ранен, но не захотел уйти с поля боя. Рядовой Петренко спас в бою своего командира, когда того ранило осколком мины.

Когда состояние здоровья писателя ухудшилось, его отозвали с фронта. Он стал работать в тылу. В мае 1942 года К. Паустовский писал другу Рувиму Фраерману: «Я много работаю. Работать трудно, быстро устаю, стал плох здоровьем...». Несмотря на обострившуюся астму, К. Паустовский в годы войны не оставлял литературу и написал много рассказов, которые публиковались в газетах «Комсомольская правда», «Красная звезда», журнале «Огонек».

В рассказах военного времени Паустовский не рисует читателю жестоких сцен, он не описывает схватки с врагом. В годы всенародной беды писатель по-своему искал, чем поддержать в человеке мужество жить и бороться. Он понимал, что нельзя ожесточать людей, напротив, необходимо напомнить им о том, что даже в самое нелегкое время можно любить, приносить радость любимым и не стыдиться добрых порыв сердца.

Писатель, бывало, с нетерпением ждал того часа, когда можно было бы вернуться с фронта и пройти по мещерским местам. Медленно, спокойно, вдыхая сосновый воздух. Он говорил себе: «Сегодня я пойду на Черное озеро, а завтра, если буду жив, на берега Пры или на Требутино». И у него замирало сердце о предчувствия этих воображаемых походов. Вот так однажды он лежал под шинелью в кузове грузовой машины (это было под Тирасполем) и представлял в мельчайших подробностях путь на Черное озеро: «Мне казалось, что не может быть в жизни большего счастья, чем опять увидеть эти места и пройти по ним, забыв обо всех невзгодах, слушая, как легко стучит в груди сердце». А в это время дорогу обстреливали черные немецкие «мессеры» и пули подымали смерчи пыли. Воздух был пропитан бензиновым чадом и пороховым газом, а не хвоей можжевельника и грибной прелью.

Вскоре К. Паустовский вернулся в Москву и работал в аппарате ТАСС. Но его освободили для работы над пьесой во МХАТе. Далее следует эвакуация в Алма — Ату. Там он работал над пьесой «Пока не остановится сердце» и эпопейным романом «Дым отечества». Постановка готовилась Московским камерным театром А. Я. Таирова, эвакуированным в Барнаул. Почти год, с 1942 года по 1943 — й, он проводил время то в Барнауле, то в Белокурихе. Премьера спектакля, посвященная борьбе с немецкими завоевателями, состоялась в Барнауле весной 4 апреля 1943 году.

Творчество

В автобиографическом очерке «Несколько отрывочных мыслей» (1967) К. Г. Паустовский разделяет свое творчество на 3 периода.

Первый из них — время увлечения экзотикой. Паустовский писал: «Желание необыкновенного преследовало меня с детства. Мое состояние можно было определить двумя словами: восхищение перед воображаемым миром и тоска из — за невозможности увидеть его. Эти два чувства преобладали в моих юношеских стихах и первой незрелой прозе».

В этот период он пишет рассказы: «Лихорадка», «Романтики», «Блистающие облака», «Кара — Бугаз», «Колхида», «Черное море» и ряд рассказов, в том числе «Этикетки для колониальных товаров», «Потерянный день», «Парусный мастер», «Синева» и некоторые другие.

Второй период его творчества — Северный. Это период, когда оттачивается его перо, он пытается найти необычное в обычном.

Первая моя поездка на север — в Ленинград, Карелию и на Кольский полуостров — просто ошеломила меня. Я узнал пленительную власть севера«. Север вызвал к жизни такие книги, как «Судьба Шарля Лонсевиля», «Озерный фронт», «Северная повесть», и такие рассказы, как «Колотый сахар» и «Беглые встречи».

С русского Севера, К. Паустовский перемещается в среднюю полосу России. «Самым плодотворным и счастливым для меня оказалось знакомство со средней полосой России. Она завладела мной сразу и навсегда». Это и есть третий период в творчестве писателя. Здесь его талант раскрывается во всем блеске и совершенстве.

В этот период Паустовским были написаны многие произведения, такие как: «Мещерская сторона», «Исаак Левитан», «Повесть о лесах», цикл рассказов «Летние дни», «Старый челн», «Ночь в октябре», «Телеграмма», «Дождливый рассвет», «Кордон 273», «Во глубине России», «Наедине с осенью», «Ильинский омут». Он становится всенародным известным писателем. И его творчество наполняется патриотичным пафосом.

Творчество русского писателя Константина Георгиевича Паустовского у многих и многих читателей вызывает воспоминания об упругом снежном хрусте, шорохе опавшей осенней листвы, звоне хрустально чистого воздуха и таинственной привлекательности темных озер. В его произведениях — светлая грусть, без которой, как считал сам писатель, невозможно счастье...

Природа для Паустовского стала кладезем художественного творчества. Лиричны и в то же время очень реалистичны описанные им картины природы России — Юга и Средней полосы, Причерноморья, Окского края, Мещеры... Однако К. Паустовский — отнюдь не просто писатель — натуралист. Природа для него — не самоцель, она — ключ к пониманию человеческой души, национальной культуры, языка. «Я уверен, — пишет он, — что для полного овладения русским языком, для того, чтобы не потерять чувство этого языка, нужно не только постоянное общение с простыми русскими людьми, но общение с пажитями и лесами, водами, старыми ивами, с пересвистом птиц и с каждым цветком, что кивает головой из — под куста лещины».

К. Паустовский — прежде всего ценитель русского языка, в котором запечатлен «весь многовековой опыт народа, вся поэтическая сторона его характера». Писатель не устает восхищаться «волшебством русской речи»: «Тот народ, который создал такой язык, — поистине великий и счастливый народ», «многие русские слова сами по себе излучают поэзию, подобно тому, как драгоценные камни излучают таинственный блеск». Он призывал своих собратьев по писательскому цеху работать над обогащением языка: «В поисках слов нельзя пренебрегать ничем. Никогда не знаешь, где найдешь настоящее слово». Следуя заветам В. Даля, он советовал собирать «хорошие и меткие местные слова», «слова людей разных профессий», таящие в себе много великолепных образных находок. К. Паустовский предлагал составить и особый словарь, в котором будут собраны «мусорные и мертвые слова, вся канцелярщина и пошлость, засоряющие русский язык. Этот последний словарь нужен, чтобы отучить людей от скудоумной и ломаной речи».

Большинство современных читателей знает К. Г. Паустовского именно как певца российской природы. Но мало кому сейчас известны его яркие, захватывающие романы и повести, действие которых разворачивается в первой четверти XX в., на фоне грозных событий войн и революций, социальных потрясений и надежд на светлое будущее. Многие мотивы этих произведений близки прозе Алексея Толстого, а их романтический настрой — повестям А. Грина.

В течение всей жизни Паустовский мечтал написать книгу, посвященную замечательным людям, знаменитым и малоизвестным, незаслуженно забытым. Он успел опубликовать лишь несколько набросков коротких, но живописных биографий писателей, с которыми был либо лично хорошо знаком (М. Горький, Ю. Олеша, М. Пришвин, А. Грин, Э. Багрицкий), либо тех, чье творчество его особо очаровывало (А. Чехов, А. Блок, Ги де Мопассан, И. Бунин, В. Гюго). Всех их объединяло «искусство видеть мир», так ценимое писателем. Паустовский написал серию книг о людях искусства и их творчестве: «Орест Кипренский», «Исаак Левитан», «Тарас Шевченко», «Повесть о лесах», «Золотая роза» и др.

Почти 20 лет Паустовский создавал свое главное произведение — автобиографическую «Повесть о жизни», состоящую из шести книг («Далекие годы», 1945; «Беспокойная юность», 1955; «Начало неведомого века», 1957; «Время больших ожиданий», 1959; «Бросок на юг», 1960; «Книга скитаний», 1963). Но самым заветным для писателя было желание написать совсем другую книгу. В предисловии к «Повести о жизни» Константин Георгиевич признается: «Кроме подлинной своей биографии, где все послушно действительности, я хочу написать и вторую свою автобиографию, которую можно назвать вымышленной. В этой вымышленной автобиографии я бы изобразил свою жизнь среди тех удивительных событий и людей, о которых я постоянно и безуспешно мечтал».

Творчество Паустовского оказало огромное влияние на писателей, принадлежащих к так называемой «школе лирической прозы», — Ю. Казакова, С. Антонова, В. Солоухина, В. Конецкого и других.

Всю свою жизнь он писал очень большую книгу, какой в русской литературе еще не было: мир, жизнь, люди и природа виделись ему сквозь воздух мечты и вечности, он просто не мог иначе видеть, иначе дышать.

Признание

В 1950 годах к писателю пришло мировое признание.

Получив возможность путешествовать по Европе, он побывал в Болгарии, Чехословакии, Польше, Турции, Греции, Швеции, Италии и др. странах. Отправившись в 1956 году в круиз вокруг Европы, он посетил Стамбул, Афины, Неаполь, Рим, Париж, Роттердам, Стокгольм. По приглашению болгарских писателей К. Паустовский посетил Болгарию в 1959 году. В 1965 году некоторое время жил на о. Капри.

Встреча с Парижем стала для него особенно дорогой — его очень интересовали культура и искусство Франции. Впечатления от этих поездок легли в основу многих его рассказов и путевых очерков.

К. Г. Паустовский был в числе любимых писателей Марлен Дитрих. В своей книге «Размышления» (глава «Паустовский») она описала их встречу, которая состоялась в 1964 году во время её выступления в ЦДЛ :

«...Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой. Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: «Это невозможно!» Нора уверяла: «Да, он здесь вместе со своей женой». Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно.«

В память об этой встрече Марлен Дитрих подарила Константину Георгиевичу несколько фотографий. Одна из них запечатлела Константина Паустовского и преклонившую перед любимым писателем колени актрису на сцене Центрального дома литераторов.

Много лет назад в Соединенных Штатах Америки когда впервые появилась изданная на английском языке книга К. Г. Паустовского «The story of love» («Повесть о жизни»), критик Орвилл Прескотт написал в «Нью — Йорк Таймс», что это «одна из наиболее удивительных и прекрасных книг, которую нужно прочесть, чтобы получить удовольствие. Это без сомнения лучшая книга из всех тех, что я читал в этом году».

Интервью с К. Г. Паустовским

— Константин Георгиевич, что такое для вас вдохновение, постоянно ли оно необходимо в вашем творчестве?

— Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека. Оно же — как первая любовь, когда сердце громко стучит в предчувствии удивительных встреч, невообразимо прекрасных глаз, улыбок и недомолвок. Каждый человек хотя бы и несколько раз за свою жизнь, но пережил состояние вдохновения — душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы. Вдохновение входит в нас, как сияющее летнее утро, только что сбросившее туманы тихой ночи, забрызганное росой, с зарослями влажной листвы. Оно осторожно дышит нам в лицо своей целебной прохладой.

— Так может сказать только человек, до глубины души влюбленный в природу.

— Природа будет действовать на нас со всей своей силой только тогда, когда мы внесем в ощущение ее свое человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с природой и нельзя уже будет отделить свежесть утра от света любимых глаз и мерный шум леса от размышлений о прожитой жизни. Мы до сих пор упорно пренебрегаем красотой природы и не знаем всей силы ее культурного и морального воздействия на человека.

— То, как вы говорите, звучит, как стихотворение в прозе. А как вы относитесь к поэзии?

— Поэзия обладает одним удивительным свойством. Она возвращает слову его первоначальную, девственную свежесть. Самые стертые, до конца «выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас свои образные качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают сверкать, звенеть, благоухать!

— Поговорим о писательском творчестве. Какие задачи должны ставить перед собой писатели?

— Писатель, полюбивший совершенство классических архитектурных форм, не допустит в своей прозе тяжеловесной и неуклюжей композиции. Он будет добиваться соразмерности частей и строгости словесного рисунка. Он будет избегать обилия разжижающих прозу украшений — так называемого орнаментального стиля. А стертость и бесцветность прозы часто бывают следствием холодной крови писателя, грозным признаком его омертвения. Но иногда это просто неумение, свидетельствующее о недостатке культуры. Дело писателя состоит в том, чтобы передать или, как говорится, донести свои ассоциации до читателя и вызвать у него подобные же ассоциации.

Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать свое дело, завещанное им предшественниками и доверенное современниками. Писательство — не ремесло и не занятие. Писательство — призвание. А в истинном писательском призвании совершенно нет тех качеств, какие ему приписывают дешевые скептики, — ни ложного пафоса, ни напыщенного сознания писателем своей исключительной роли.

— Насколько важна для писателя образованность?

— Знание всех смежных областей искусства — поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки — необыкновенно обогащает внутренний мир прозаика и придает особую выразительность его прозе. Последняя наполняется светом и красками живописи, емкостью и свежестью слов, свойственными поэзии, соразмерностью архитектуры, выпуклостью и ясностью линий скульптуры и ритмом и мелодичностью музыки. Все это добавочные богатства прозы, как бы ее дополнительные цвета. Знание органически связано с человеческим воображением. Этот на первый взгляд парадоксальный закон можно выразить так: сила воображения увеличивается по мере роста познаний. И еще: одна из основ писательства — хорошая память.

— Казалось бы, тысячи писателей уже все рассказали нам о жизни, и принципиально новых сюжетов уже просто не сыскать...

— Нет, ощущение жизни как непрерывной новизны — вот та плодородная почва, на которой расцветает и созревает искусство. Нужно дать свободу своему внутреннему миру, открыть для него все шлюзы и вдруг с изумлением увидеть, что в твоем сознании заключено гораздо больше мыслей, чувств и поэтической силы, чем ты предполагал.

— Вы часто испытывали состояние влюбленности?

— Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое. Единственное, что могу сказать: берегите любовь, как драгоценную вещь. Один раз плохо обойдетесь с любовью, так и последующая будет у вас обязательно с изъяном.

— Вы чаще радуетесь, чем грустите?

— Тот, кто лишен чувства печали, так же жалок, как человек, не знающий, что такое радость или потерявший ощущение смешного. Выпадение хотя бы одного из этих свойств свидетельствует о непоправимой духовной ограниченности. А вообще дело художника — рождать радость.

— Но о чем более всего вы сожалеете?

— Самое сильное сожаление вызывает чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени. Не успеешь опомниться, как уже блекнет молодость и тускнеют глаза. А между тем ты еще не увидел и сотой доли того очарования, какое жизнь разбросала вокруг.

Интервью с Галиной Арбузовой (приемной дочерью К. Г. Паустовского)

— Константин Георгиевич всегда считал меня дочерью,- вспоминает Галина Арбузова. — В момент нашего знакомства мне было четыре года, а когда они с мамой поженились, исполнилось тринадцать.

Константин Георгиевич умер в 76 лет. На почве астмы у него случилось восемь инфарктов. Последние десять лет практически каждую зиму он проводил в Доме творчества в Ялте — ему был показан крымский климат. У дома — музея в Тарусе до сих пор растут кусты магнолии — память об этом прекрасном городе. А каштан напоминает о Киеве — Константин Георгиевич прожил там много лет и очень любил. Мама посадила каштаны и пирамидальные тополя и у его могилы, однако они вымерзли в одну из суровых зим.

— Как вспоминал Константин Георгиевич киевский период?

— В Киеве он закончил первую императорскую гимназию, поступил в университет, но вскоре переехал в Москву. А затем вновь попал в Киев во время гражданской войны. Все это описано в его книге «Повесть о жизни», которая была известна во всем мире и номинировалась на Нобелевскую премию в 1965 году. Киев всегда был в его душе.

Перед Великой Отечественной войной и после нее до 1953 года Константин Георгиевич жил в Мещере — под Рязанью, где написал повесть «Мещерская сторона». Уехав оттуда, стал искать место, где можно было бы жить летом. И первое, что пришло в голову — перебраться под Киев.

У Константина Георгиевича был друг — писатель Юрий Смолич, который предложил обосноваться в Плютах, где была дача у Александра Корнейчука. Помню, как мы ходили к нему в гости.

— Какой у Александра Корнеевича был дом?

— Такой, что казался нам дворцом. Огромный, каменный, со всеми удобствами. Александр Корнейчук, как и Константин Паустовский, был прекрасным рассказчиком. Мы прожили в Плютах лето 1954 года в избе бакенщика. Константин Георгиевич решил, что каждое лето приезжать с семьей под Киев сложно. Поэтому строить дом в Плютах не стали.

В следующем году мама купила в Тарусе половину крестьянской избы площадью 26 квадратных метров. К ней потом пристроили еще две комнаты. В этом доме Константин Георгиевич жил и в последние свои годы. Никаких удобств: туалет во дворе, баня в городе. Тем не менее безумно полюбил Тарусу. Дом мама покупала сама. Константин Георгиевич в это время в Доме творчества писателей в Дубултах (Латвия) заканчивал свою книгу «Золотая роза», ставшую впоследствии очень известной. У него было три пожелания при выборе места. Первое — чтобы не было комаров, как в Мещере. Второе — чтобы рядом имелся водоем, так как любил рыбачить. И, наконец, подальше от железной дороги, потому что уже тогда его донимали почитатели.

Однако место очень быстро стало известным. Под нами — маленькая река Таруска с крутыми берегами. И там, как раз напротив нашего дома (а участок как на ладони), стали собираться любопытные и в бинокль наблюдать, как живет писатель Паустовский. Пришлось густо засадить одну сторону деревьями. А вообще Пришвин говорил Паустовскому: «Вы напрасно пишете о местах, где живете. Никогда не нужно этого делать».

— Рассказывают, когда в СССР приехала Марлен Дитрих, ее спросили: «Что бы вы хотели увидеть в Москве — Кремль, Большой театр, Мавзолей?» Она ответила: «Я бы хотела познакомиться с Паустовским». Ему передали ее просьбу и уговорили приехать из больницы, где он тогда был, на ее выступление. Когда писатель вышел на сцену, Марлен Дитрих опустилась перед кумиром на колени. Вы были свидетелем этой сцены?

— Да, конечно. Но было не совсем так. Марлен Дитрих приехала в Москву в 1964 году. Один из ее концертов состоялся в Центральном доме литераторов. Несмотря на то что Константин Георгиевич был после очередного инфаркта, сказал, что обязательно пойдет. Доктора не разрешали, но после долгих дебатов он пошел на этот концерт со своим врачом.

Во время выступления Марлен Дитрих задали ряд вопросов, связанных с литературой. Ее спросили, знает ли она кого — нибудь из современных советских писателей. Она назвала Паустовского, а его рассказ «Телеграмма» — своим любимым произведением. Популярность Константина Георгиевича была тогда безмерная — как раз в Париже вышло 13 томов его сочинений. Зрители начали аплодировать Марлен Дитрих. Вдруг какой-то молодой человек встал и крикнул: «А Паустовский в зале!» Тогда все начали аплодировать уже ему.

Константин Георгиевич был вынужден встать и пойти на сцену. С его стороны это был абсолютно героический поступок, поскольку он очень плохо видел — был почти слепой. Поднявшись на сцену, поцеловал Марлен Дитрих руку, а она опустилась перед ним на колени. В ЦДЛ было огромное количество наших и зарубежных фотокорреспондентов, но у всех был такой шок, что никто даже не успел запечатлеть этот момент. Никто ведь не ожидал! Та фотография, которая существует, сделана любителем из зала. Она была опубликована в журнале «Огонек».

— Какова история любви Константина Паустовского и вашей мамы — актрисы Татьяны Евтеевой — Арбузовой?

— У Константина Георгиевича это был третий брак. С мамой они познакомились так. Мой папа, известный драматург Алексей Арбузов, и мама поехали в Ялту встречать Новый 1938 год в Дом творчества писателей. Там отец ей сказал: «Таня, я тебя сейчас познакомлю с замечательным писателем Паустовским». Мама вспоминала, как увидела застегнутого на все пуговицы странного человека с «прилизанными» волосами. А Константин Георгиевич влюбился в нее сразу. Она была младше его на 18 лет. Поженились гораздо позже — в 1950 году. Жили в очень стесненных условиях — в комнате 14 квадратных метров в коммунальной квартире. С нами — бабушка. А вскоре родился и брат Алеша. Квартиру Константину Георгиевичу не давали, поскольку Сталин в то время боролся с разводами, а Паустовский ведь ушел из прежней семьи. Жилплощадь смог получить только в 1953 году.

— Как жилось семье материально?

— Особенно трудными были годы, когда Константина Паустовского не печатали. После выхода первой части «Повести о жизни» — «Далекие годы» последовал ряд разгромных статей, его объявили «певцом царской России» и негласно запретили. Официальных постановлений не существовало, просто был рекомендован к непечатанию. И это продолжалось больше четырех лет.

Спасало преподавание в Литературном институте. Учениками его, кстати, был цвет следующего поколения русской литературы: Бондарев, Бакланов, Тендряков, Казаков, Трифонов... А летом мы жили рыбалкой — питались в основном рыбой. Страстным рыболовом стала даже мама. К трудностям Константину Георгиевичу было не привыкать. Когда приехал в Москву, вынужден был работать и рабочим на сталелитейном заводе, и даже кондуктором в трамвае, совмещая эту работу с репортерством в маленьких газетах.

— Каким человеком Константин Паустовский был дома?

— Очень легкий, любил шутки, анекдоты, рассказы об одесской жизни, которую знал не по наслышке... В быту был непритязателен. Еду любил простую: борщ, гречневую кашу, сосиски. И еще — ветчину. Любимым занятием его было чтение. Он прекрасно знал русскую, европейскую и восточную поэзию. Мог часами читать стихи наизусть.

— Что его вдохновляло на творчество?

— Просто была потребность писать. Когда создавал какие — то крупные вещи, сам для себя установил «норму» — восемь машинописных страниц в день.

— Как Константин Паустовский ощущал мировую славу?

— Все это пришло слишком поздно, когда он был так сильно болен, что уже не мог объехать те университеты в мире, где ему присваивались звания почетного профессора. Гонорар за изданную в Америке «Повесть о жизни» позволил Константину Георгиевичу полтора месяца пожить на Капри. Советское правительство разрешило: местный климат был показан для его легких.

— Как он пережил то, что Нобелевская премия досталась не ему, а Шолохову?

— Воспринял это совершенно спокойно. К слову, приезжал один из членов комитета и сказал: «Это вас, конечно, вряд ли успокоит, но председатель комиссии и король Швеции голосовали за вас».

Память

— Советский почтовый конверт (1981). Художник Г. Кравчук.

— Первым увековечиванием памяти К. Г. Паустовского в СССР стало присвоение его имени одесской массовой библиотеке № 2 — одной из старейших библиотек города. Имя писателя библиотеке присвоено решением Совета Министров УССР № 134 от 20 февраля 1969 года.

— Памятник К. Паустовскому в Одессе.

— Памятник К. Г. Паустовскому в Тарусе.К. Паустовский с собакой.

— К. Паустовский и Грозный (Таруса, 1961 г. Фото В. Кобликова) .

— Первый памятник К. Г. Паустовскому был открыт 1 апреля 2010 года также в Одессе, на территории Сада скульптур Одесского литературного музея. Киевский скульптор Олег Черноиванов увековечил великого писателя в образе загадочного сфинкса .

— 24 августа 2012 года был торжественно открыт памятник Константину Паустовскому на берегу Оки в Тарусе, созданный скульптором Вадимом Церковниковым по фотографиям Константина Георгиевича, на которых писатель изображён со своей собакой Грозным.

— Малая планета, открытая Н. С. Черных 8 сентября 1978 года в Крымской Астрофизической Обсерватории и зарегистрированная под номером 5269, названа в честь К. Г. Паустовского — (5269) Paustovskij = 1978 SL6

— Именем писателя названы: Улица Паустовского в Москве, улицы в Петрозаводске , Одессе, Киеве, Днепропетровске, Тарусе, Таганроге, Ростове — на-Дону, Библиотека № 5 в Севастополе, Теплоход проекта 1430 в Крыму .

Последние годы и смерть

Константин Георгиевич Паустовский длительное время болел астмой, пережил несколько инфарктов.

Умер К. Г. Паустовский в Москве 14 июля 1968 г., похоронен на городском кладбище Тарусы. Место, где находится могила, — высокий холм, окруженный деревьями, на берегу речки Таруски, впадающей в Оку, — было выбрано самим писателем. По рассказам очевидцев, как только на могилу упал последний ком земли — ударила молния ослепительной силы, такая, что темная вода, другой берег и деревья в одночасье стали белыми, и хлынул ливень...

Отзывы о писателе

Исследованием жизни и творчества К. Г. Паустовского занимались такие ученые, как Л. П. Кременцов, Л. К. Нефёдова, Л. А. Левицкий, А. Ивич и другие ученые.

Творчество замечательного отечественного писателя К. Г. Паустовского пользуется самой широкой популярностью в нашей стране. Воспоминаниями о К. Г. Паустовском делятся его сверстники — В. Иванов, В. Шкловский, Р. Фраерман, Ю. Смолин, М. Шагинян, И. Эренбург, его младшие товарищи — П. Атаров, Л. Бек, А. Гладков, Э. Казакевич, Л. Мартынов, а также писатели послевоенного поколения, которых он учил художественному мастерству, — Г. Бакланов, Ю. Бондарев, Ю. Казаков, Л. Кривенко, В. Тендряков, Ю. Трифонов.

О творчестве К. Паустовского с большой любовью и искренностью говорят многие его поклонники, не обошли его вниманием известные литературные критики. Многие из них отмечают особый, свойственный писателю взгляд на природу, которая предстает перед читателями «очеловеченной»: «Природа, по существу, так же ласкова, как и любой хороший человек, будем же жить с ней в мире, чтобы целиком услышать ее задумчивый голос и узнать радость ее тишины».

И когда в середине пятидесятых годов стало очевидно, что Паустовский один из самых читаемых современных русских писателей, что к его негромкому голосу прислушиваются в самых отдаленных уголках нашей страны, что непреложен его нравственный авторитет, то некоторых критиков, привыкших поглядывать на него свысока, то и дело выговаривавших ему за бесчисленные якобы промахи и упущения, эта популярность, выросшая на их глазах, но без их участия, ставила в тупик. И поскольку этот факт надо было как — то объяснить, иные из них сделали немудрящий вывод, что Паустовскому просто повезло, что он баловень судьбы, на которого неожиданно свалилась слава. Для пущей убедительности приводили тютчевские строки: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, — и нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Выходило так, что писатель ни сном ни духом не виноват в «сочувствии», какое вызвало его слово.

Но в литературе не может быть так, что тебе просто повезло, и ты стал известным. В литературе каждый получает, в конечном счете, то, что он заслужил. Широкое признание, пришедшее к Паустовскому, не было ни случайным, ни неожиданным. Оно явилось естественным итогом избранного писателем пути, по которому он последовательно шел всю жизнь.

Каким был Константин Георгиевич в жизни?

Об этом хорошо вспоминает Ю. Казаков: «Трудно было себе представить более деликатного человека в жизни, чем Константин Георгиевич. Смеялся он прелестно, застенчиво, глуховато, возле глаз сразу собирались веера морщинок, глаза блестели, всё лицо преображалось, на минуту уходили из него усталость и боль. Он почти не говорил о своих болезнях, а жизнь его в старости была мучительной: инфаркт за инфарктом, постоянно мучившая астма, всё ухудшавшееся зрение».

Все отмечают его невероятную, какую — то врождённую элегантность. Терпеть не мог беспорядка ни в чём. Никогда не садился к письменному столу, тщательно не одевшись. Всегда был подтянут, аккуратен. Никогда не приходилось слышать от него разговора о «тряпках», но одевался не без щегольства.

Жизнерадостность и доброта, скромность, доходящая до святости. Эти черты вспоминает Эммануил Казакевич. Он говорит, что не встречал человека, который так бы ему нравился, как Паустовский.

«Своё знакомство с Константином Георгиевичем я считаю одной из величайших удач в своей жизни, — писал Корней Чуковский. — Всякая встреча с ним была для меня истинным счастьем...»

Он же, К. Чуковский, оставил нам лучшие строчки о Паустовском — устном рассказчике: «Сюжет каждого из его устных рассказов всегда был так увлекателен, интонации такие живые, эпитеты такие отточенные, что я невольно жалел тех обделённых судьбою людей, кому не довелось испытать это счастье; слушать устные рассказы Паустовского».

Константин Георгиевич никогда не рассказывал одинаково один и тот же случай, при повторном рассказе этот случай обрастал новыми подробностями, деталями. Но манера чтения была похожа на его почерк — чётко, без нажима, спокойно. Голос монотонный, глуховатый.

Где бы ни появлялись Паустовские (а с 1949 года его женой стала Татьяна Алексеевна Евтеева — Арбузова), будь то домик в Тарусе, тесная квартирка на Котельниках в Москве или номер писательского Дома творчества в Ялте, вместе с первым принесённым чемоданом поселялось особое настроение. Об этом вспоминает А. Баталов. Самым заметным признаком этого особого уклада жизни, который отличал эту семью от других, были цветы и всякие растения. Они стояли повсюду. На прогулках деревья, травы, кусты оказывались его давними знакомыми. Он прекрасно разбирался в них, знал их народные и научные названия. У него было много определителей растений. В Тарусе Константин Георгиевич вставал раньше всех, обходил небольшой сад при доме, внимательно наклоняясь к каждому растению. Затем садился работать. А когда просыпались домашние, то первым делом говорил жене: «А ты знаешь, Таня, настурция сегодня расцвела»...

Тарусский литератор И. Я. Бодров рассказывал, как поздней осенью Константин Георгиевич укрывал на ночь старым плащом цветущий мак, а потом как бы невзначай проводил своих друзей мимо этого алого чуда на фоне пожухлой осенней травы.

«Голос совести, вера в будущее, — говорил Паустовский, — не позволяют подлинному писателю жить на земле, как пустоцвет, и не передать с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого».

Таким подлинным писателем был Константин Паустовский. Щедрость составляла одну из самых характерных черт писателя и человека. В своих книгах он воссоздал мир по реальной достоверности такой же, как тот, в котором мы живём, только более красочный и яркий.

Назым Хикмет очень любил Паустовского, называл любимым учителем, великим маэстро. Он сочинил стихи и посвятил их К. Паустовскому. Многие потом пытались перевести их на русский язык, но ничего не вышло. Вот они в подстрочном переводе нерифмованные:

Взяв меня от меня, уводит туда,
По ту сторону в май дорога Тарусская.
За её берёзами то, что я искал и нашёл
И то, чего не мог найти..
Облака плывут по воде,
За ветки цепляются,
Что мне сделать, чтобы счастье моё
Не уплыло с этими облаками?
Видел дом Паустовского.
Дом хорошего человека.
Дома хороших людей напоминают
Все месяцы маи. В том числе маи Стамбула.
Мы вернёмся к асфальту.
И следы наших ног останутся на траве.
Удастся ли мне пройти по этой
Тарусской дороге ещё в каком-нибудь мае?
Мастера не было дома. Он в Москве,
Он лежит, у него боли в сердце..
Почему у хороших людей боли в сердце так часто?
Дорога Тарусская – это рукопись Паустовского.
Дорога Тарусская на наших любимых женщин очень похожа.
На этой старой русской земле –
Солнце – вятский павлин.

Музей Константина Паустовского

В московском районе Кузьминки работает единственный в столице Литературный музей — центр писателя.

Среди пока еще заснеженных аллей Кузьминского парка спрятался двухэтажный деревянный дом — сюда в 1986 году въехал Музей Константина Паустовского — первый и пока единственный в Москве. Но его история началась на девять лет раньше. 22 ноября 1975 года по инициативе Зои Квитко — учителя литературы школы города Москвы, сотрудника Министерства черной металлургии Татьяны Богомоловой и военного инженера Ильи Комарова открылся общественный Музей К. Г. Паустовского. В школе, где преподавала Зоя Всеволодовна, работал кружок любителей Паустовского: школьники делали театральные постановки, ездили в экспедиции по местам жизни писателя (от Солотчи до Севастополя и от Ленинграда до Рязани), собирали биографический материал, встречались с родственниками Константина Паустовского по всему миру, отмечали памятные даты. Результатом этих встреч стала небольшая коллекция экспонатов. Первое время экспозиция общественного Музея К. Г. Паустовского размещалась в клубе «Спутник — 2» при Московском автокомбинате № 10. В 1984 году Общественный музей К. Г. Паустовского получил почетное звание народного музея. А вскоре переехал в Кузьминский парк.

Сегодня в коллекции музея — 20 тыс. единиц хранения: мемориальные вещи, рукописи, записные книжки, дневники, фотографии, книги из личной библиотеки Паустовского. В 2015 году закончилась передача музея городу, и впервые в московской практике знаменитый дом — музей писателя в Тарусе стал филиалом московского музея в Кузьминках.

Этому уютному и маленькому дому XVIII века, «Домику садовника», относившемуся к усадьбе князей Голицыных Влахернское — Кузьминки, невероятно повезло. Его могла ждать судьба многочисленных построек усадьбы, канувших в безвестность, так и не дошедших до наших дней. Дом несколько раз восстанавливали после пожара. И наконец в 1986 году он стал навеки «московским адресом» писателя, хотя сам Константин Георгиевич здесь никогда не был. В создании музея принимали участие вдова писателя Татьяна Алексеевна и сыновья, а затем и падчерица писателя Галина Арбузова.

Создатели музея не ставили задачу воссоздавать в доме пространство, похожее на обстановку какой — либо квартиры Паустовского.

В этих стенах — квинтэссенция того, о чем писал Константин Георгиевич, где побывал, что завещал потомкам.

Оригинальный художник, тонкий психолог мечтал о единстве человека, природы и общества. Безусловно, он — явление гораздо большее, чем просто «автор, писавший детям о природе», как сформулировали его миссию школьные учебники.

Литературная экспозиция, работающая сейчас в музее, была открыта в 2013 году. Все пространство дома — это путешествие Паустовского от истоков к гармонии. «Город», «Море», «Лес», «Мир», «Дом» — важные точки в биографии писателя: от странствия и скитальчества к обретению гармонии и смысла бытия. «В музее мы говорим о его поэтике Паустовского, — рассказывает директор музея Анжелика Дормидонтова. — Мы хотели показать темы, которые важны в творчестве Паустовского и его биографии. Вся наша экспозиция — это символическое путешествие, дорога к дому».

Музеи

Литературный музей — центр К. Г. Паустовского в Москве (усадьба Кузьминки ). С 1992 года музеем издаётся специализированный культурно - просветительский журнал «Мир Паустовского» .
В г. Старый Крым есть дом — музей Паустовского .
В с. Пилипча Белоцерковского р — на Киевской области есть музей Паустовского.
Дом - музей Паустовского в Тарусе .
Мемориальный музей К. Г. Паустовского в Одессе на ул. Черноморской, 6. Литературное товарищество «Мир Паустовского».
Киевский музей К. Г. Паустовского в школе № 135, улица Михаила Коцюбинского, 12Б. Открытие состоялось 30 ноября 2013 года

Награды и премии

1915 - Георгиевский крест 4 степени
31 января 1939 — Орден Трудового Красного Знамени
30 мая 1962 — Орден Трудового Красного Знамени
16 июня 1967 — Орден Ленина
1967 - Премия имени Влодзимежа Петшака (Польша)
1995 - Медаль «За оборону Одессы» (посмертно)
1997 - Медаль «За отвагу» (посмертно)
2010 - Юбилейная медаль «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.» (посмертно).

Экранизации

1935 - «Кара — Бугаз»
1957 - «Телеграмма» (короткометражный фильм)
1960 - «Северная повесть» (фильм)
1965 - «Обещание счастья» (фильм-спектакль)
1967 - «Растрёпанный воробей» (мультфильм)
1971 - «Стальное колечко» (к/м фильм, к/ст им. А. Довженко , реж. Анатолий Кирик)
1973 - «Тёплый хлеб» (мультфильм)
1979 - «Стальное колечко» (мультфильм)
1979 - «Квакша» (мультфильм)
1988 - «Жильцы старого дома» (мультфильм)
1983 - «Солдатская сказка» (мультфильм)
1989 - «Корзина с еловыми шишками» (мультипликационный фильм с использованием музыки Э. Грига )
2003 - «Остров без любви» (телесериал; 4-я серия «Вас буду ждать я...» по рассказу «Снег»)

Фильмография

1966 Дорога к Черному озеру (документальный)
1997 Собеседник сердца (документальный)
1984 Константин Паустовский. Наедине с осенью (документальный)

Сценарист

1975 Руки человеческие (фильм — спектакль)
1943 Лермонтов
1935 Кара — Бугаз

Музыка

1962 - опера «Снег» Александра Фридлендера
1962 - балет «Поручик Лермонтов» Александра Фридлендера

Интересные факты

В 1958 году вышло в свет собрание сочинений К. Паустовского в шести томах тиражом в 300 тыс. экземпляров.
Константин Паустовский был награжден большим количеством медалей и премий, среди которых: Ордена Трудового Красного Знамени (1939 и 1962), Орден Ленина (1967), Медаль «За отвагу» и «За оборону Одессы» (обе посмертно), Премия имени Влодзимежа Петшака (Польша, 1967).
Рожденный в Москве, Паустовский более 20 лет прожил на Украине, здесь он стал писателем и журналистом, о чем часто упоминал в своей автобиографической прозе. Он благодарил судьбу за то, что вырос на Украине, которая была ему как лира, образ которой он носил много лет в своем сердце.
В 2010 году в Одессе был открыт первый памятник писателю, на котором он, по задумке скульптора, изображен в виде загадочного сфинкса.

Список литературы

Книги К. Паустовского, имеющиеся в фонде

Паустовский, К. Г. Собрание сочинений : в 9 т. / К. Г. Паустовский. — М.: Художественная литература, 1981 — 1986
Паустовский, К. Г. Собрание сочинений : в 8 т. / К. Г. Паустовский. — М.: Художественная литература, [1967]
Паустовский, К. Г. Во глубине России : повести и рассказы / К. Г. Паустовский ; [худож. А. Ляшенко]. — М.: Московский рабочий, 1982. — 286 с., ил.
Паустовский, К. Г. Дым Отечества : Роман. Рассказы и очерки / К. Г. Паустовский. — М.: Правда, 1985. — 463 с.
Паустовский, К. Г. Желтый свет : рассказы / К.Г. Паустовский. — М.: Текст, 2002. — 398 с. — (Классика)
Паустовский, К. Г. Золотая роза / К. Г. Паустовский. — М.: Педагогика, 1991. — 224 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Золотой линь : рассказы и сказки / К. Г. Паустовский. — М. : Советская Россия, 1987. — 126 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Избранная проза / К. Г. Паустовский. — М.: Художественная литература, 1965. — 607 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Избранное : Повести. Рассказы / К. Г. Паустовский. — Минск : Издательство БГУ, 1980. — 368 с.
Паустовский, К. Г. Ильинский омут / К. Г. Паустовский. — М.: Советская Россия, 1984. — 367 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Кара — Бугаз. — Колхида. — Мещорская сторона : повести / К. Г. Паустовский ; [послесл. Л. Левицкого]. — М.: Известия, 1969. — 288 с.: ил. — (Библиотека «Пятьдесят лет советского романа»)
Паустовский, К. Г. Кипренский : из повести «Орест Кипренский» : [для среднего школьного возраста] / К. Г. Паустовский. — М.: Детская литература, 1985. — 59 с.
Паустовский, К. Г. Книга о художниках / К. Г. Паустовский. — М.: Искусство, 1966. — 151 с.
Паустовский, К. Г. Книга скитаний : повесть / К. Г. Паустовский. — М.: Советская Россия, 1964. — 252 с.
Паустовский, К. Г. Лавровый венок : сборник / К. Г. Паустовский. — М.: Молодая гвардия, 1985. — 478 с.
Паустовский, К. Г. Исаак Левитан / К. Г. Паустовский. — Л. — М.: Искусство, 1961. — 32 с.
Паустовский, К. Г. Летние дни : рассказы / К. Г. Паустовский. — М.: Детская литература, 1979. — 64 с.: ил. — (Школьная библиотека. Для начальной школы)
Паустовский, К. Г. Маленькие повести / К. Г. Паустовский. - Петрозаводск : «Карелия», 1978. — 286 с.
Паустовский, К. Г. Мещерская сторона : книга для чтения / К. Г. Паустовский ; сост., авт. предисл. и комент. Л. С. Ачкасова. — М. : Русский язык, 1982. — 151 с.
Паустовский, К. Г. Мещерская сторона : Повесть. Рассказы. Сказки / К. Г. Паустовский. — М. : Детская литература, 1974. — 127 с. : ил. — (Школьная библиотека. [Для восьмилетней школы])
Паустовский, К. Г. Муза дальних странствий : [cборник] / К. Г. Паустовский. — М. : Советская Россия, 1988. — 382 с. — (Библиотека русской художественной публицистики / редкол.: Ю. В. Бондарев и др.)
Паустовский, К. Г. Наедине с осенью : портреты, воспоминания, очерки / К. Г. Паустовский. — Изд. 2 — е., доп. — М. : Советский писатель. — 1972. — 448 с.
Паустовский, К. Г. Начало неведомого века ; Время больших ожиданий : повести / К. Г. Паустовский. — Киев : Днiпро, 1985. — 399 с.
Паустовский, К. Г. Константин Паустовский о художниках / К. Г. Паустовский. — М. : Изобразительное искусство, 1993. — 111 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Повести / К. Г. Паустовский. — М. : Детская литература, 1989. — 511 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Повести. Рассказы. Сказки / К. Г. Паустовский. — М. : Детская литература, 1966. — 478 с. — (Школьная библиотека. Для средней школы)
Паустовский, К. Г. Повесть о жизни : в 2 — х т. Т. 1 / К. Г. Паустовский. — М. : Советский писатель, 1993. — 640 с.
Паустовский, К. Г. Потерянные романы / К. Г. Паустовский. — Калуга : Книжное издательство, 1962. — 256 с. : ил.
Паустовский, К. Г. Поэтическое излучение : Повести. Рассказы. Письма / К. Г. Паустовский. — М. : Молодая гвардия, 1976. — 432 с.
Паустовский, К. Г. Простые сердца : пьеса в 4 — х д., 6 — карт. / К. Г. Паустовский. — М. : Искусство, 1963. — 78 с.
Паустовский, К. Г. Разливы рек : Повести. Рассказы. Сказки [для старшего возраста] / К. Г. Паустовский. — М. : Детская литература, 1973. — 590 с.
Паустовский, К. Г. Рассказы : для среднего и старшего возраста / К. Г. Паустовский. — М. : Молодая гвардия, 1962. — 271 с.
Паустовский, К. Г. Северная повесть. Повесть о лесах. Золотая роза. Маленькие повести / К. Г. Паустовский. — М. : Правда, 1989. — 638 с.
Паустовский, К. Г. Сказки, очерки, литературные портреты / К. Г. Паустовский. — Минск : Народная асвета, 1986. — 543 с.
Паустовский, К. Г. Струна / К. Г. Паустовский. — М. : Музыка, 1974. — 40 с. — (Рассказы о музыке для школьников)
Паустовский, К. Г. Черное море. Северная повесть. Маленькие повести. Золотая роза : повести / К. Г. Паустовский. — Кишинев : Литературная артистикэ, 1987. — 608 с.

Произведения в толстых журналах

Паустовский, К. Летний бриз / К. Паустовский // Смена. — 2010. — № 5. — С. 77
Паустовский, К. Музыка Верди / К. Паустовский // Смена. — 2013. — № 10. — С. 13
Паустовский, К. Г. Первый рассказ / К. Г. Паустовский // Юмор серьезных писателей. — М., 1990. — С. 431 — 439
Паустовский, К. Г. Случай в магазине / К. Г. Паустовский // Юмор серьезных писателей. — М., 1990. — С. 440 — 445
Паустовский, К. Г. Снег : рассказ / К. Г. Паустовский // Уроки литературы. — 2015. — № 4. — С. 1 ; Смена. — 2011. — № 12. — С. 27
Паустовский, К. Старый повар / К. Г. Паустовский // Смена (прил.). — 2010. — № 12. — С. 27

Рецензии на произведения К. Г. Паустовского

Алтуфьева, Л. А. «Образ, подсказанный любящим сердцем» : по повести К. Паустовского «Разливы рек» / Л. А. Алтуфьева // Уроки литературы. — 2015. — № 4. — С. 5 — 7
Алтуфьева, Л. А. «Прикосновение прекрасного» : по рассказу К. Паустовского «Простая клеенка» / Л. А. Алтуфьева // Уроки литературы. — 2015. — № 4. — С. 10 — 13
Андреева, М. Кафе журналистов в Столешниах : материал для литературной гостиной по повести К. Г. Паустовского «В начале неведомого века» («Повесть о жизни») М. Андреева // Библиотека в школе. — 2007. — № 15. — С. 18 — 29
Белощин, А. М. Роль пейзажа в рассказе К. Г. Паустовского «Снег» / А. М. Белощин // Русская речь. — 2003. — № 1. — С. 9
Белякова, Л. Нравственно — эстетические ценности в новелле К. Г. Паустовского «Старый повар» / Л. Белякова // Литература. — 2004. — № 5. — С. 21
Вовк, С. М. Готовимся писать сочинение : по сказке К. Паустовского «Теплый хлеб» / С. М. Вовк // Русский язык. — 2007. — № 12. — С. 6 — 8
Вялых, И. В. Постигая «трудности добра...» : Сказка К. Г. Паустовского «Теплый хлеб» / И. В. Вялых // Литература в школе. — 2003. — № 6. — С. 40
Геймбух, Е. Ю. Крупинки золотой россыпи (О «Золотой розе» К. Г. Паустовского) / Е. Ю. Геймбух // Русский язык в школе. — 1997. — № 2. — С. 65
Граблина, Н. В. «Любовь, что движет солнце и светила...» : рассказ К. Паустовского «Снег» / Н. В. Граблина // Литература в школе. — 2015. — № 4. — С. 32 — 35
Денисова, Е. «Телеграмма» К. Г. Паустовского / Е. Денисова // Литература. — 2007. — № 18. — С. 16 — 17
Еремина, О. Рассказ К. Г. Паустовского «Колотый сахар» / О. Еремина // Литература. — 2004. - № 5. — С. 12
Золотухина, Ж. Г. Музыкальность прозы К. Г. Паустовского : рассказ «Растрепанный воробей» / Ж. Г. Золотухина // Литература в школе. — 2012. — № 6. — С. 38 — 40
Ковальчук, О. Читаем сказку К. Г. Паустовского «Теплый хлеб» / О. Ковальчук // Литература. — 2007. — № 3. — С. 6 — 8
Крупина, С. Н. Тема добра и зла в сказке К. Г. Паустовского «Теплый хлеб» С. Н. Крупина // Русская словесность. — 2003. — № 3. — С. 36
Кузнецова, Т. «Зарубки на сердце» : рассказ К. Г. Паустовского «Телеграмма» / Т. Кузнецова // Уроки литературы. — 2002. — № 2. — С. 7
Курбатова, Ю. В. Сопоставительный анализ рассказа И. А. Бунина «Цифры» и сказки К. Г. Паустовского «Теплый хлеб» / Ю. В. Курбатова // Литература в школе. — 2008. - № 5. — С. 45 — 47
Лаажап, А. Дорога добра : урок по сказке — были К. Паустовского «Теплый хлеб» / А. Лаажап // Учительская газета. — 2014. — № 35. — С. 14
Левашова, Т.Т. Пока не стало поздно : Паустовский, рассказ «Телеграмма» / Т. Т. Левашова // Литература в школе. — 1996. — № 6. — С. 112
Марченко, Л. Рассказ К. Г. Паустовского" Кот — ворюга" / Л. Марченко // Литература. — 2006. — № 14. — С. 3 — 6
Марченко, Е. И. Синтаксический строй рассказа К. Г. Паустовского «Снег» / Е. И. Марченко // Русский язык в школе. — 2007. — № 4. — С. 11 — 13
Мингелене, Е. Анализ рассказа К. Г. Паустовского «Телеграмма» / Е. Мингелене // Литература. — 2004. — № 5. — С. 9
Моисеева, О. В. Изучение рассказа К. Г. Паустовского «Телеграмма» / О. В. Моисеева // Уроки литературы. — 2005. — № 10. — С. 8 — 11
Нескашина, Т. А. К. Г. Паустовский «Телеграмма» : анализ эпизода / Т. А. Нескашина // Литература в школе. — 2012. — № 5. — С. 27 — 28
Пивнюк, Н. Украинское детство русского писателя. К. Паустовский «Далекие годы» / Н. Пивнюк // Литература. — 2010. — № 13. — С. 31 — 36
Пыжонкова, Т. «...Ее жизнь не пройдет даром...» : рассказ К. Паустовского «Корзина с еловыми шишками» / Т. Пыжонкова // Уроки литературы. — 2002. — № 2. — С. 11
Пыжонкова, Т. Е. Тайна «Золотой розы» : урок внеклассного чтения по повести К. Г. Паустовского «Золотая роза» / Т. Е. Пыжонкова // Литература в школе. — 2002. - № 8. — С. 44
Резниченко, Н. А. «Изобрести спасение от стужи» : урок по сказке «Теплый хлеб» К. Г. Паустовский / Н. А. Резниченко // Литература. — 2016. — № 1. — С. 7 — 12
Снытко, Г. Образ осени в рассказе К. Г. Паустовского «Желтый свет» / Г. Снытко // Литература. — 2006. — № 21. — С. 5 — 7
Соловей, Т. Г. Сопоставительный анализ сказки Г. — Х. Андерсена «Старый дом» и рассказа К. Г. Паустовского «Жильцы старого дома» / Т. Г. Соловей // Уроки литературы. — 2005. — № 10. — С. 13 — 15
Стрельцова, Л. Соотношение мифологического и «реального» пространства в рассказе К. Г. Паустовского «Теплый хлеб» / Л. Стрельцова // Литература. — 2004. — № 5. — С. 23
Тарасова, Л. А. Урок по рассказу К. Г. Паустовского «Разливы рек» / Л. А. Тарасова // Уроки литературы. — 2005. — № 10. — С. 11 — 13
Филонова, Ю. А. К. Г. Паустовский «Теплый хлеб» / Ю. А. Филонова // Литература в школе. — 2014. — № 4. — С. 24 — 28
Хоменко, К. П. «Пока не стало поздно...» : по рассказу К. Г. Паустовского «Телеграмма» / К. П. Хоменко // Литература в школе. — 2017. — № 1. — С. 34 — 38
Шестакова, Л. Л. Размах величественных далей...: о рассказе К. Паустовского «Ильинский омут» / Л. Л. Шестакова // Русский язык в школе. — 2003. — № 3. — С. 64
Штокман, И. ...Давно пора мне мир увидеть новый...: К. Паустовский «Разливы рек» / И. Штокман // Вопросы литературы. — 2009. — № 1. — С. 271 — 284
Шуралев, А. М. Всеобщее спасение : «Теплый хлеб» - К. Г. Паустовского / А. М. Шуралев // Уроки литературы. — 2008. — № 1. — С. 8 — 9 ; — 14
Якунина, Н. Н. К. Г. Паустовский «Теплый хлеб». Сказа о труде и взаимной выручке / Н. Н. Якунина // Литература в школе. — 2010. — № 5. — С. 38 — 40

Статьи о К. Г. Паустовском

Арбузова, Г. Перечитывая Константина Паустовского / Г. Арбузова // Версии : сценарии. — М., 1989. — С. 212
Арзамасцева, И. Н. Паустовский Константин Георгиевич / И. Н. Арзамасцева // Детская литература. — М.: Академия, 2008. — С. 369 — 372
Банк, Н. Перечитывая Паустовского / Н. Банк // Нева. — 1992. — № 5 / 6. — С. 343
Белогорцева, Е. Мастер словесной палитры : Константин Паустовский / Е. Белогорцева // Смена. — 2013. — № 10. — С. 4 — 11
Бельчиков, Ю. А. «Нужно воспринимать жизнь во всем ее блеске, красоте и богатстве красок» : к 100 — летию К. Г. Паустовского / Ю. А. Бельчиков // Русский язык в школе. — 1992. — № 2. — С. 31
Березин, В. Спрос на сентиментальность : К. Паустовский / В. Березин // Книжное обозрение. — 2012. — № 11. — С. 10
Богатырева, Н. О благородстве души человеческой. Константин Паустовский / Н. Богатырева // Читаем вместе. — 2013. — № 10. — С. 36
Борщаговский, А. Спасательный идеализм времени : К. Паустовский / А. Борщаговский // Литературная газета. — 1992. — № 22. — С. 6
Геймбух, Е. Порой даже стертые слова приобретают новизну...: семантика неопределенности в прозе К. Паустовского / Е. Геймбух // Русский язык в школе. — 2012. — № 4. — С. 43 - 48
Головкин, Н.А. «Мы — потомки Пушкина...» / Н. А. Головкин // Природа и человек XXI век. — 2015. — № 7. — С. 70 — 72
Жбанкова, Т. У рязанцев — особая интонация / Т. Жбанкова // Русская речь. — 1995. — № 5. — С. 12
Журавлева, Е. Константин Георгиевич Паустовский : к 115 — летию со дня рождения / Е. Журавлева // Начальная школа. — 2007. — № 5. — С. 10 — 12
Зурабова, К. Золотая пыль, или темы для изложения : К. Паустовский / К. Зурабова // Дошкольное воспитание. — 2001. — № 7. — С. 71
Ковальджи, К. Очарование нормального волшебства : К. Паустовский / К. Ковальджи // Октябрь. — 2008. — № 2. — С. 136 — 137
К. Г. Паустовский (1892 — 1968) // Русская литература XX — начала XXI века : учебное пособие. Т. 2. — М.: Академия, 2009. — С. 56 — 71
Лаппо, Г. М. Города в творчестве Константина Паустовского / Г. М. Лаппо // География. — 2006. — № 13. — С. 9 — 16
Левицкий, Л. Голос Паустовского / Л. Левицкий // Вопросы литературы. — 2004. — № 2. — С. 292
Муранов, С. Есть в сердце скрытая струна...К. Паустовский (1892 — 1968) / С. Муранов // Независимая газета. — 2012. — 7 июня. — С. 4 (пр.)
Никологорская, Т. Тропой Паустовского / Т. Никологорская // Природа и человек XXI век. — 2016. — № 5. — С. 66
Орлик, И. Тарусская ваза : К. Г. Паустовский / И. Орлик // Российская газета (Неделя). — 2012. — 31 мая. — С. 24
Паустовский, Константин Цветы из стружек / Константин Паустовский // Уроки литературы. — 2008. - № 1. — С. 1 — 4
Платонова, Л. Московский литературный музей — центр К. Г. Паустовского / Л. Платонова // Литература. — 2004. — № 5. — С. 15
Почивалов, Л. Галеты капитана Скотта : К. Паустовский Л. Почивалов // Литературная газета. — 2002. — № 29 / 29. — С. 13
Степанов, А. В. Сентименталистский пояс литературно — художественного стиля в русском языке XX в. : К. Паустовский и И. Соколов — Микитов / А. В. Степанов // Русский язык в школе. — 2007. — № 3. — С. 72 — 75
Холмогоров, М. Он между нами жил...: К. Паустовский / М. Холмогоров // Вопросы литературы. — 1995. — № 5. — С. 29 — 62
Холмогоров, М. Кризисная полоса : К. Паустовский / М. Холмогоров // Нева. — 2009. — № 11. — С. 234 — 241
Черепанов, А. Золотая пыль Паустовского / А. Черепанов // Культура. — 2012. — № 19. — С. 4
Чичибабин, Б. Слово о любимом писателе / Б. Чичибабин // Библиотека в школе. — 2006. — № 7. — С. 41 - 44
Чтобы навстречу вам вышел Паустовский...: музей // Книжное обозрение. — 2013. — № 23 / 24. — С. 27
Шеваров, Д. Тихая пристань : К. Паустовский / Д. Шеваров // Первое сентября. — 2010. — № 23. — С. 24
Шкловский, В. О мастере лоции — писателе К. Паустовском / В. Шкловский // Юность. — 1972. — № 5. — С. 93 — 95
Шмидт, Т. «Прибавить к зрению человека немного зоркости» : уроки развития речи по рассказам Константина Паустовского / Т. Шмидт // Литература. — 2006. — № 12. — С. 5 — 8
Шустов, А. М. Эпитет «маслянистый» у К. Г. Паустовского / А. М. Шустов // Русская речь. — 2004. — № 6. — С. 28
Юрьева, Т. Спасибо, музыка, за то, что ты...душа...: урок по рассказам К. Г. Паустовского / Т. Юрьева // Уроки литературы. — 2008. — № 1. — С. 5 — 8

Сценарии

Кулакова, Е. Ю. «В каждом сердце есть струна» / Е. Ю. Кулакова // Читаем, учимся, играем. — 2017. — № 2. — С. 52 — 55

Составитель: Яковлева Елена Геннадьевна