Лучшие произведения 2017 года в литературно-художественных журналах
Тематический список литературы. Курган. 2018
В 2017 году в «толстых» литературных журналах появилось немало новой прозы современных российских писателей. В силу того, что нынешняя издательская ситуация почти также далека от писателей, как декабристы от народа, именно в литературных изданиях бьется живой и достоверный пульс нашей словесности. Мы предлагаем нашим читателям анализ некоторых произведений, опубликованных в отечественных литературных журналах в 2017 году.
Президентство
Нестерина, Елена. Вечного счастья : повесть / Е. Нестерина // Знамя. — 2017. — № 3.
Мать Фелицата уходя из монастыря, усыновила мальчика Савелия и стала суррогатной матерью мальчика Фрола.
Действие стремительно закручивается и она становится претендентом на должность будущего Президента России — Матушкой всего народа.
«Двери открылись, и в вагон метро вошла пожилая беременная женщина-инвалид с ребенком. Беременность ее насчитывала восемь недель, инвалидность в виде отсутствия семи пальцев на ногах была скрыта от посторонних глаз зимними ботинками, и в свои паспортные пятьдесят девять лет женщина выглядела на неухоженные сорок восемь, а потому могла претендовать на то, чтобы граждане пассажиры уступили ей только одно сидячее место — как пассажиру с детьми. Это место ей и уступили.
Однако женщина рассчитывала на большее. Проигнорировала уступленное место, шагнула в тупичок возле междувагонной двери и легла на пол. Устроившись на боку, сжала ребенка в кольце рук, так что теперь ей не могли наступить ни на лицо, ни на живот».
«У матери Фелицаты больше не было руководителя. Кроме Бога.
Поставленная перед фактом того, что ее выдвигают кандидатом в президенты России, да еще и прозорливый старец-провидец пророчит это, она едва не потеряла сознание. Попыталась мыслью охватить то, чем ей в недалеком будущем предлагалось управлять — и голова ее закружилась. Мать Фелицата пришла в себя и поняла, что не рассчитала своих умственных сил. Охватить мыслью с ходу не получилось. Это же целая страна! Как за нее можно думать?»
Война
Гранин, Даниил. Возвращение : рассказ / Д. Гранин // Звезда. — 2017. — № 3.
Случай на войне. Нужно «поймать языка».
Михеенков, Сергей. Бессмертный сержант : повесть / С. Михеенков // Наш современник. — 2017. — № 6.
Октябрь. 1941 год. Остатки 50-ой Армии генерала Петрова вырываются из окружения. Выходят к Туле. Страшные будни войны. Пожилой боец Нил Власович Отяпов (ефрейтор) воюет, спасает, живет на войне
История. Судьбы людей
Аннин, Александр. Бабушка : роман / А. Аннин // Москва. — 2017. — № 8, 9.
Главному герою очень повезло, с 2-х лет по 7 класс он жил с бабушкой в небольшом городке Егорьевске. Автор вспоминает 1970 год. Герою 6 лет. Совсем не богатое житье-бытье, но озаренное беззаветной любовью бабушки. Роман воспитания.
Иванов, Алексей Г. Опыт 1918 : роман / А. Иванов // Дружба народов. — 2017. — № 5-7.
Алексей Иванов работал над романом «Опыт № 1918» более 50 лет. Собирал разрозненные жизненные истории, случайные рассказы, разговоры, мемуары, дневники, письма, альбомы смолянок и воспоминания Роман приподнимает завесу над прошлым: Ленин, Свердлов, Зиновьев, Урицкий, Володарский, Дзержинский, мистик, основатель Соловецкого лагеря Бокий, великий ученый, на десятилетия обогнавший свое время, Бехтерев, патриарх Тихон, — все это действующие лица и персонажи романа.
Роман имеет 3 уровня.
1-й. Бывшие — офицеры, солдаты, дворяне. Главный герой Александр Сеславинский — служит в УГРО.
2-й. Ученые, работающие в институте и исследующие мозг.
Бехтерев В. М.
3-й. Пришедшие к власти и преследующие свои цели — личная власть, обогащение, ненависть ко всем.
И судьба огромной страны.
Геласимов, Андрей. Камчатка : повесть / А. Геласимов // Октябрь. 2017. — № 8.
Большой роман «Роза ветров» Андрея Геласимова посвящен хитросплетениям европейской политики на Дальнем Востоке первой половины XIX века. Повесть «Камчатка» это отрывок из романа.
Адмирал Невельской — имя, смутно знакомое всем, кто учил географию в советской/российской школе. Но в чем именно заключались подвиги бравого адмирала со звучной фамилией, едва ли кто-то, кроме специалистов, вспомнит. А вот в чем.
Геннадий Невельской в конце 1840-х годов, будучи еще не адмиралом, а лихим капитан-лейтенантом, фактически на свой страх и риск отправился на специально построенном плоскодонном корабле изучать устье Амура и доказал, что Сахалин — не полуостров, как значилось на картах Крузенштерна, а остров. Что имело в то время огромное значение с точки зрения не только географии, но и военно-морской стратегии и большой политики. То есть, одним словом, с точки зрения «большой игры» между Россией и Великобританией, набиравшей тогда обороты. Геннадий Иванович с одинаковой вероятностью мог догеройствовать и до трибунала, и до ордена. Но он правильно прошел узким фарватером своей судьбы — ему выпал орден.
Повесть о поступке во славу России!
Кузнецов, Сергей. Учитель Дымов : роман / С. Кузнецов // Октябрь. — 2017. — № 5, 6.
История семьи с 1947 по 2014 гг.
Владимир Дымов, его жена Ольга и, вечно живущая при них, двоюродная сестра Женя. Вот такие сложные отношения. Встречи, расставания, разрывы — жизнь и время.
Малышев, Игорь. Номах: искры большого пожара / И. Малышев // Новый мир. — 2017. — № 1.
Нестор Махно — страшные ужасающие сцены расправы с врагами, пленными. Итог — страшная смерть в бедном госпитале в Париже. Бог не простил кровь.
Поляков, Юрий. Как я построил «Демгородок» / Ю. Поляков // Москва. — 2017. — № 5.
Воспоминания автора о временах написания романа «Демгородок» 1990-е годы.
Сегень, Александр. Циньен : роман / А. Сегень // Москва. — 2017. — № 10-11.
Циньен в переводе с китайского — молодость. Молоды главные действующие лица. 1921 год — год создания Китайской коммунистической партии. Создателям от 18 до 25 лет. Молоды и белоэмигранты в Китае. И хотя автор рисует героический трагический путь партии, но главное все же в романе — любовь. История молодого китайского коммуниста и дочки белого генерала.
Подростки
Ануфриева, Мария. Доктор X и его дети : роман / М. Ануфриева // Дружба народов. — 2017. — № 7.
Дети — Омен, Фашист, Существо, Суицидничек, Шнырь, Элата Пациенты детской психиатрической больницы. Каждый со своей судьбой. Кто-то с врожденным диагнозом F, кто-то с модными интернатными «проводниками», кто-то не понятный, недолюбленный, одинокий. Но все думают о смерти, так как нет смысла в жизни.
И есть у них доктор — Христофоров Иван.
Понимает, лечит, спасает, врачует
И тоже не находит смысла в жизни (и о смерти тоже думает), но не собирается ее кончать. А куда же денутся его дети, в отделении лежит 60 несчастных.
Роман был бы мрачным, если бы не доктор. Одинокий, не очень счастливый — для своих пациентов он лучшее, что встречается в их маленьких жизнях.
Роман читается легко, в нем много смешных моментов, ситуаций в которые попадают герои. Дает надежду, что все может быть хорошо
Богатырева, Ирина. Формула свободы : роман / И. Богатырева // Дружба народов. — 2017. — № 6.
«Они чувствовали кожей — это лето будет у них последним, и жили так, чтобы оно запомнилось навсегда». Они — компания из 11б. Последний школьный год. Поиск идей и людей, за которыми хочется следовать безоглядно, и жизнь в этот огонь души подкидывает дровишек. Из чего же она складывается — «Формула свободы»? Море аллюзий — от «Доживем до понедельника» до «Географ глобус пропил». Роман взросления.
Вернулись, подумал он с умилением и тихо улыбнулся им. А потом снял ботинки, закатал брюки и, утопая в холодном песке по колено, спустился к реке. Под яром разделся и вошел в воду. Кожа сразу пошла мурашками, а дух захватывало, как только он окунулся и поплыл, разгребая воду большими взмахами. Но долго проплыть не удалось. Как бы ни хотелось, он не сумел, развернулся и вышел на берег.
И тут с ним что-то случилось. Он замер и не смог сделать больше ни шагу. Опустился на песок, в холодную полосу прибоя, и стал колотить по воде руками. Горло его перехватило, грудь душило.
Все, все, все! — твердил он в припадке, не зная, о чем говорит.
Все, все, все, — и чувствовал, что кончилось, прошло, пережил он и пересилил.
И вот сидит он в прибое, голый, новый и совсем уже взрослый — другой. Другой — но такой же, как прежде, как был до этой весны — живой. Сидит и твердит:
— Все, все, все! — и вдруг с новым спазмом в горле, глотнув воздуху и выдохнув одним махом: — Прощаю!
И опять колотил по воде, не чувствуя холода и не зная, с кем говорит. Но твердил и видел перед собой и правда все — и Кэпа, и мамку, и Даню, и Саньку, и эту больную весну, и лживую зиму, и конец света, один на всех, и свою любовь, одну на все времена, и — прощаю! Прощаю! — кричал им.
А когда поднялся и вышел из воды, шел по берегу другим человеком, шел и бормотал то, что неожиданно всплыло:
Не было ни земли, ни неба, только тьма и океан велик, и одна утка Итма металась, не зная, где себя угнездить.
И был в тот момент совершенно, абсолютно свободен.
Хорошо!
Гобзев, Иван. Зачем учить математику : повесть / И. Гобзев // Юность. — 2017. — № 5-9.
А также физику, химию, биологию, физкультуру и т.д.
Один год из жизни девятиклассников. Отличники, двоечники, середнячки, поэты, влюбленные, забияки, верные друзья. Вроде еще дети, но уже сделали шаг во взрослую жизнь. И решают для себя проблемы взрослые.
«Ну, Тихонов, — сказала Ирина Александровна, — вы готовы?
О, Ирина Александровна, похожая на гигантскую статую Будды, неизменная, непоколебимая, грозная судья! Она не пожалеет, не улыбнется, не махнет рукой. Взгляд ее серее сталью, прическа словно у самурая, огромные груди — как пушечные ядра. Брошь в виде саламандры на ее шарфе — таинственный знак чего-то, никто знает чего, но явно недоброго! Ирина Александровна — неприступная гора, к ней не подойти вплотную и не взобраться — лавины и оползни сметут тебя и раздробят кости».
Декина, Женя. Метан : повесть / Ж. Декина // Октябрь. — 2017. — № 4.
Лежащий в руинах шахтерский городок, медленно уходящий под Землю, так как весь город изрыт шахтами.
Все выживают как могут. Хуже всех и бесперспективнее детям.
Детский дом и школа для «дураков». Одна линия.
Другая — учитель Софья Анатольевна и ее дочь Вера.
«Вера попыталась успокоить, но уже заранее знала, что не выйдет. Мама ее не понимала. Она жила в другом мире — в мире правил и иерархий. И Вера тоже очень хотела так все чувствовать, но не получалось. Это было как в детстве, когда Вера впервые пошла на дискотеку и оказалось, что ни одной песни, под которую нужно танцевать, она не знает, не может подпевать, и дергаться вместе со всеми под переливами оклеенного битым зеркалом шара кажется ей невыносимо глупым. Но ей так хотелось хоть на секундочку почувствовать себя такой, как они, побыть частью этой полупьяной толпы, что на следующий день она взяла у одноклассницы модную аудиокассету и танцевала под нее, подпевая, пока не выучила все. И в следующий раз на дискотеке искренне радовалась знакомой песне, потому что теперь у нее получалось — она знала, что там дальше, и чувствовала себя по-настоящему готовой».
Вера приехала из Москвы, поправить здоровье. Музыкальный работник, успешный, но ритм жизни московский — ипотека, круговорот учеников
Все! Долечиваться у мамы. Софья придумывает для своих учеников хор. Подростки — воры, бандиты, проститутки — это с ними Вера готовит музыкальный номер для конкурса. Помогая друг другу — примиряются с жизнью.
«Слезы радости застелили Вере глаза, ее подхватили, подталкивая, обнимали и целовали. И она очутилась вдруг в тамбуре, и видела в раскрытую дверь из-за спины проводницы, как, понуро опустив плечи, уходит прочь Вор, как Мясо, присев, рассматривает расколовшийся пополам бампер и недовольно качает головой. Как рядом рыдает от переполнивших ее чувств Наташка. А Фархат, робея, медленно подходит к Мамаше и впервые в жизни с любопытством заглядывает в лицо своему сыну. Как бежит за вагоном Омлет и кричит что-то и как Ленка на прощание машет вслед уходящему поезду».
Кудимова, Марина. Бустрофедон : повесть / М. Кудимова // Нева. — 2017. — № 2.
Бустрофедон — написание (слава направо — справа налево — зеркально, «поворот быка»). Обнаружилось, что так умеет писать главная героиня повести — Геля (Ангелина). До 1 класса она жила в поселке с дедом и бабушкой. После смерти деда, переезжают в Питер к маме. Главное действующее лицо в воспитании и взрослении — «Двор». Законы, порядки, традиции. Своевольная, еще не знающая себя девочка.
Замечательная повесть.
Ратников, Антон. Йетство : роман / А. Ратников // Нева. — 2017. — № 1.
В данном романе — йетство — дикость взросления (до 14 лет). Главный герой Костя совсем не плохой, но поступки — сообразно его возрасту.
Трофимов, Данила. Спасибо, что вы были : повесть / Д. Трофимов // Юность. — 2017. — № 1-3.
Дима, Ежик, Яма, Катя — одноклассники и друзья, от 16 лет до 18 лет. Повесть взросления.
Учителя (преподаватели)
Ханов, Булат. Непостоянные величины : роман / Булат Ханов // Дружба народов. — 2017. — № 11-12.
В 2016 году была опубликована повесть Михаила Тарковского «Полет совы» (Наш современник. № 8) о молодом учителе русского языка, который добровольно уезжает из Москвы в маленький таежный поселок.
У Булата Ханова главный герой Роман Петрович тоже, после окончания МГУ приезжает в Казань, в самую простую школу на окраине и начинает самостоятельную жизнь.
Задача № 1: «отстраниться от себя и познать современность».
Задача № 2: «не только научить детей русскому языку и литературе, но и сохранить в них дух нонконформизма. А ученики — 6-8 классов (как в романе А. Иванова «Географ глобус пропил»). И нонконформизм для них — ?!?!?!...
«Вернувшиеся из школьных лагерей, выдернутые из подъездов, оторванные от компьютеров, школьники источали энергию и не намеревались направить ее на созидание. Суровые дети, которые по неведению разбивают в пух и прах идеалистические учебники по педагогике, предписывающие не травмировать нежную детскую психику. Не знаете истории — будет вам история. Будет вам травматический дискурс. Не хотите жить по анархии, по Бакунину, — придется терпеть фашистскую диктатуру и просвещенный абсолютизм. Или непросвещенный. Как получится.
Дома Роман завалился на диван, последнее пристанище чуткого и ранимого человека в России. Учитель мечтал сжаться до размеров халата, чтобы его засунули в стиральную машину и запустили барабан на всю мощь.
Неужели Роман возомнил, будто сумеет убедить учеников, что жизнь может быть иной — без Левиафана? Что человек вовсе не велик, как уверяют некоторые писатели, но и демонизировать его — поспешный ход?
Что парадоксально: сложные вещи иногда объяснить проще, чем очевидные. Казалось, ученикам легче растолковать, что такое феноменология духа и эпистема у Фуко, чем внушить представление, что учеба не столь плохая штука и каждый имеет право требовать справедливости.
Как ни тривиально, остается засучивать рукава и трудиться. Или сбежать из школы через неделю. Извините, мол, переоценил себя».
Роман написан легко, с юмором. Читатель где-то сочувствует герою, где-то удивляется. Но год Роман Петрович отработал, выдержал. Опыта набрался. Будет ли учителем?..
Декина, Женя. Метан : повесть / Ж. Декина // Октябрь. — 2017. — № 4.
Учителя — семейная династия — Софья Анатольевна и ее дочь Вера.
Кузнецов, Сергей. Учитель Дымов / С. Кузнецов // Октябрь. — 2017. — № 5, 6.
Призвание быть преподавателем.
Герой
Бережной, Сергей. Тихая работа вежливых людей : записки добровольца / С. Бережной // Наш современник. — 2017. — № 7.
Войны кончаются когда похоронен последний солдат. Это в идеале, а в реальной жизни и XX век и начало XXI века — войны, жертвы, горе. Не на нашей территории, но все же.
Вот и записки Сергея Бережного о людях на войне. Донбасс. Луганск.
Глава 2. Июль, 2014. «Лента»
Российский Донецк встретил непривычно зябким утренником. Росная трава сразу же вымочила берцы, холодок нырнул за ворот, скользнул между лопаток, заставив поёжиться и пожалеть о спрятанном на дне рюкзака теплом тельнике. Конечно, доставать не то чтобы лень, но как-то неловко признаваться, что слабину дал, не дотерпел, пока солнышко приласкает, поэтому, хорохорясь, никто к поклажам даже не потянулся.
Поравнявшись с приехавшими, батюшка лишь на мгновение зацепил их взглядом и кивнул, здороваясь. Он уже привык, что время от времени у храма появляются в рассветных сумерках машины с российскими номерами, доставляя немногословных мужиков, почтительно обнажающих головы при виде его, иногда заходящих в храм, ставящих свечи и исчезающих. Навсегда ли, нет ли, он сказать не мог — не запоминал их лиц, а тем более не знакомился. Да и как их всех запомнишь, коли все одеты одинаково в камлфляж и, как минимум, с суточной небритостью на одинаково размытых сумерками лицах. Да и не спрашивал он никогда, почему они здесь и куда направляются — и так понятно, что туда, за «ленту».
Группа фронтового информационного агентства «АННА НЬЮС» вне государства. Они сами по себе. Ордена и медали, звания и лампасы получат другие. Ну, и хрен с ними! Они — Россия! Они русские, даже если в жилах течёт армянская, татарская, украинская, чувашская или мордовская кровь. Их привела сюда совесть, их привела сюда боль и страдания людские. Они не сдадутся. Они будут сражаться всегда и везде, до последнего вздоха.
Глава 14. Август, 2014. Выход
Проснулись по привычке рано, шумно и весело завтракали, подначивая друг друга. Пух Седому подсунул намазанный горчицей хлеб, тот хватанул и замер, багровея, с распахнутым ртом. Возмездие ждать себя не заставило, и вот уже Пух орёт дурным голосом: Седой подменил чашку уже остывшего чая па кипяток. Марат сыпанул в чашку Каме соли вместо сахара, но не на того нарвался: Кама стоически переносит пытку вкусом, в растяжечку выпивает, закуривает и победно обводит всех взглядом: учитесь, мелочь пузатая, как надо переносить тяготы и лишения. Батый сеть Батый, покоритель империй, и наказание должно быть неизбежным: как только неугомонный Марат, привстав, тянется за хлебом, стул незаметно отодвигается и профессор шлёпается па пол, вызывая взрыв хохота.
На «ленте» какой-то сбой и надо ждать утра. Ну, ждать так ждать, не впервой. Солнце уже успело слизать росу, когда появился Макс:
— Всё, «окно» открыто, можно двигать.
— Это же надо: триста лет прошло, а всё по-прежнему — Пётр окно в Европу рубил, мы в «окно» домой возвращаемся, а когда через двери-то научимся? Или так и будем шмыгать то в окно, то в форточку? — в никуда с горечью произносит Саныч.
— Не кручинься, старик, мы теперь непременно с парадного входа зайдём, — утешает Кама.
За «ленту» Макс не идёт — дальше проводят Багира, Олег и Дэн, загрузят гуманитарку и вернутся. Он сосредоточен, говорит отрывисто, крепко жмёт руку и уходит.
Через полтора месяца он вновь будет встречать и провожать группы Марата и Камы. В конце января Саныч глубокой ночью на пробирающем до костей морозном ветру передаст ему медаль, и он сунет её небрежно в карман, обнимет:
— Лишнее всё это, вот пожить бы ещё не мешало. Ты лучше мне отсрочку привези...
Оценивать очень сложно, так как записки. Но мотивы поступков, нерв событий переданы достоверно.
Димаров, Анатолий. Вершины : повесть / А. Димаров // Наш современник. — 2017. — № 4.
Анатолий — альпинист и геолог. Восхождение на Ключевскую сопку лишило его ступней. Но живет он полноценной жизнью. У каждого есть свои вершины: кто-то хочет, кто-то не хочет, кто-то не может их покорить.
Замечательно написано. Настоящий герой.
Переверзин, Иван. Постижение любви : роман / И. Переверзин // Наш современник. — 2017. — № 1-3.
Панорамный роман о истории (50-90-е годы XX в.), земле Якутии, совхозах и значит о большой Родине.
Главный герой 30-летний директор совхоза — Анатолий Петрович Иванов. Забытый образ героя — целеустремленного, бескомпромиссного, харизматичного, наделенного даром любить эту суровую землю и воспевать ее в стихах.
«Вместо того, чтобы ответить, Анатолий Петрович задал вопрос жены себе: „А действительно — что?!“ И сам же на него мысленно попробовал ответить: „Да ровным счётом ничего! Дело в другом! На высокую жизнь, исполненную света и добра, кроме мужества, упорства и силы, нужна в обязательном порядке любовь. Та единственная, которая все перечисленные качества во сто крат увеличивает, от которой душа, как весенняя птица, вдохновенно и заливисто поёт и, в конце концов, жаждет подвигов во имя её величества любви!..“ От этих неожиданных мыслей на Анатолия Петровича, словно откуда-то свыше, сошло озарение, наконец, позволившее ему, как никогда прежде, понять, что он в полной мере исполнился яркой любви к этой молодой красивой женщине, можно сказать, нечаянно повстречавшейся ему. Но любовь его была не полыхающим в душе ветровым костром, а наполняла его величаво и восхитительно, словно равнинная, полноводная река, где с одного берега не видно другого — настолько она широка, и до её дна, сколько упрямо ни ныряй, не достанешь, и как бы долго ни плыл, как Вселенной, ей не будет ни конца, ни края!»
Сегень, Александр. Знамя твоих побед : роман / А. Сегень // Наш современник. — 2017. — № 5-6.
«Да, были люди в наше время, не то что нынешнее племя, богатыри»
Роман о жизни выдающегося борца, двухкратного Олимпийского чемпиона Ивана Ярыгина (в романе Ивана Шарыгина).
Мужчины
Ермаков, Олег. Приключение странное / О. Ермаков // Дружба народов. — 2017. — № 4.
Позже прочитал у апостола Петра: «Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного» (1-е Петра, 4:2).
Приключение странное
«Еще одно возвращение писателя в Афган. История мужской дружбы и поисков себя. Четверть века, четкие скобки дат. 1981-й: «Окружающие иногда спрашивали, не братья ли. Мы хотели борьбы за идеалы», — 2005-й: друг умер. В годовщину его смерти герою снится сон: «Андрея спросил о посмертном существовании. А вместо него появились два каравая, свежие, посыпанные тмином Разведчик помалкивает»
Кибиров, Тимур. Генерал и его семья. Кн. 1.: Анна и командир : исторический роман / Т. Кибиров // Знамя. — 2017. — № 1.
Тимур Кибиров, один из немногих современных поэтов, который регулярно пишет поэмы и просто очень длинные повествовательные стихи, представил на суд читателей роман «Генерал и его семья». «Генерал и его семья» — настоящий роман, его традиция легко угадывается, и это не советская семейная эпопея и не проза о войне, — название обманчиво. Это роман-центон (от лат. cento — одежда или одеяло из лоскутков). Генерал Василий Иванович Бочажок — царь и бог военного городка — встречает в аэропорту долгожданную дочь Анну и с изумлением обнаруживает, что она беременна. От кого — не говорит, и на протяжении всего повествования генерал разгадывает эту тайну. Роман полон аллюзий и отсылок к русской поэзии. Роман о провинциальной книжной девушке и о ее семействе, о том, как она взрослеет и разочаровывается в своем незадачливом избраннике..., да, это тот самый роман, «в котором отразился век», но не в стихах, а в прозе: дьявольская разница! Но там точно также как в «Онегине» автор идет рука об руку со своими героями, без конца оговариваясь, отвлекаясь от повествования, вступая в привычную уже цитатную игру с читателем. Материя его та же, что и в кибировских поэмах: советский мир, возникающий из «перелицованной» русской литературы. Но это далеко не всё.
Кожедуб, Алесь. Мерцание золота : роман / А. Кожедуб // Москва. — 2017. — № 12.
1999 год. Бывший белорусский, а сейчас российский писатель пытается выжить в «Свободном мире» и приспособиться к его жестким правилам. Получается не очень.
Среда — писательская (почти узнаваемая), издательская. Работа: встречи, поездки
«После поездки в Махачкалу отчего-то я был уверен, что Советский Союз еще вернется. Может быть, не в том виде, в каком он наводил ужас на американцев с их сателлитами, но вернется. Во всяком случае, мое издательство „Современный литератор“ уже стало советским, и я этому был искренне рад.
Никуда не денется и так называемая советская литература. Без Шолохова, Леонова, Платонова, Паустовского, Катаева и многих других русская литература не полная. А ведь еще и национальные авторы, к которым принадлежал и аз, грешный. Да, особенность советской литературы заключались в том, что даже националисты в ней становились советскими, то бишь интернационалистами.
Вопрос теперь в том, сможет ли нарождающийся во времена миллениума новый человек преодолеть искус золотого тельца, который вновь засиял перед ним во всем золотом величии.
Золото мерцало, уводя человека с нахоженной дороги. В очередной раз он уходил на целину, в которой ни огонька, ни вехи, ни указывающего перста. Лишь он — и не хоженая твердь».
Кочергин, Илья. Средь долины Тавазэнта : повесть-триптих / И. Кочергин // Октябрь. — 2017. — № 8.
Главный герой выбирает свой путь. Начинает работать в заповедниках Сибири и Алтая.
«Там, за пределами заповедника, делались большие, серьезные дела — воздвигались призрачные состояния, ломались судьбы, созидались и таяли надежды. Там были успехи и разочарования. Маячили возможности, манили и пропадали в терпком влажном воздухе, ветер перемен гонял по улицам мусор. Все было как будто рядом, казалось, только протяни руку — и ухватишь, только захоти хорошенько — и сбудется.
А здесь, на охраняемой территории, — дальние безопасные отзвуки, еле слышный аромат.
Нужно было насмотреться, привыкнуть, присвоить, научиться почти не замечать, как свое, родное, чтобы вдруг однажды утром или в середине дня или уехав и заскучав, понять, что полюбил и сделал своим собственным. Таким, что можно завещать кому-нибудь.
Ничего, скоро закончится веселящий газ этой сумасшедшей эпохи, мы перегорим и будем спокойнее. Мы что-нибудь придумаем — какую-нибудь хорошую защиту себе. Привыкнем сдерживаться, бросим пить, поверим в Бога, выучим детей, сами выучимся жить, прицепимся к какому-нибудь паровозику и потихоньку поедем по жизни.
А пока мы беззаботно барахтаемся в чистом снегу, трем на перекурах побелевшие щеки и нос варежками, мечтаем о красивых ружьях, счастливо и безопасно проживаем свои желания в самом подходящем месте — на удаленном кордоне под защитой доброго, тихого заповедника».
Кучерская, Майя. Голубка : история одного исцеления / М. Кучерская // Знамя. — 2017. — № 2.
Как можно исцелиться от невроза? Навязчивых суицидальных мыслей? Оказывается можно. Просто ходить, смотреть, слушать жизнь. Одновременно вспоминать, переживать, анализировать.
«Но никакой боли нет.
Где же она? Где моя вечная казнь и мука? Сердце улыбается мне в ответ.
И сверкающий после дождя мир, за который я благодарен. Бытию и вам, доктор. Земля, разве этого мало? Шутка удалась, доктор. Браво!
Буду подниматься сегодня вверх и вверх, на родимый шестой, у каждого окна специально остановлюсь — вдохнуть поглубже запах сырости и сирени, тополиного цвета, новых распустившихся на дворовой клумбе розово-белых цветов.
Потому что дело в шляпе, думаю я, жуя лепешку.
И завожу мотор
Пешком, с легким сердцем, выхожу на большую дорогу, Я здоров и свободен, весь мир предо мною, Эта длинная бурая тропа ведет меня, куда я хочу. Отныне я не требую счастья, я сам свое счастье...»
Красин, Борис. Поручик Л : ненаписанная повесть / Б. Красин // Нева. — 2017. — № 5.
У главного героя в молодости был друг Андрей — харизматическая личность. Молодость была бедная, но бурная
«В молодые годы мы с ним работали на радио: Андрей — наладчиком в Доме звукозаписи на улице Качалова, я — звукооператором в старом здании Радиокомитета на Пушкинской площади. Мы были едва знакомы и лишь изредка встречались в дни зарплаты у кассы бухгалтерии, в нашем клубе на праздничных вечерах, на комсомольских собраниях. Рослый, с умным волевым лицом, он уже тогда казался мне не совсем заурядным человеком. В нем было что-то от обаяния персонажей, сыгранных Александром Абдуловым в фильмах Романа Балаяна „Поцелуй“ и „Талисман“, нечто такое, что выделяло его среди сослуживцев, — впоследствии это стали называть харизмой. Он был мне интересен, но я не решался познакомиться с ним ближе — рядом с Колчановым я особенно остро чувствовал собственную заурядность.
Когда я поступил в институт и ушел из Радиокомитета, то потерял его из вида. Но однажды в день рождения Коли Панкратова в старой радиокомитетской компании среди гостей я увидел Андрея. Он сам подсел ко мне за столом, завел какой-то разговор, держался просто и дружелюбно, приятно удивил живостью ума и чувством юмора».
Затем друг пропал на время и появился уже в 90-е. Богатым, уверенным в себе и убежденным, что деньги — инструмент при помощи которого решаются все проблем: благородные, насущные и криминальные. Нравственного выбора не существует.
«А между тем он продолжал свой монолог:
— Знаешь, Гера, ты мне сильно напоминаешь того чистоплюя, помнишь у Шульгина, поручик Л.? Армия разбита и драпает, каждый тащит все, что плохо лежит, сынки из благородных семейств мародерничают, а этот придурок делает вид, что его это не касается. Дескать, он выше такой прозы. Нельзя так жить! — повторял он убежденно».
Вот только радости они не доставляют и счастья не гарантируют.
Леснянский, Алексей. Гамлеты в портянках : роман / А. Леснянский // Юность. — 2017. — № 7-12.
О службе в армии написано много. И всегда это личный опыт. Без него не написать правдиво. Роман получился жестким и суровым.
При всей, с точки зрения призывников, абсурдности, невыносимости существования — вопрос «Быть или не быть?» все равно встает. Как быть и кем быть или совсем не быть?
Леснянский, Алексей. Нецелованные : роман / А. Леснянский // Нева. — 2017. — № 11.
«Эта история могла случиться только в России — в стране невиданных глобальных экспериментов. В поисках идеальной для себя модели наша страна многое перепробовала на собственной шкуре. Из века в век юродивый русский народ то и дело заражался различными социально-экономическими, политическими и нравственными болезнями, доходил в горячке до последних столпов, чтобы сколь надо отваляться в беспамятстве, выработать иммунитет и стать площадкой для очередного эксперимента».
В 1995 году «умные головы» решили воспитать «нового человека», который в очередной раз спасет Россию. Отобрали сироток 1990 года рождения и построили учебный городок в глухой тайге Хакасии. Чистый человек в чистой природе. Воспитание и обучение самое разнообразное, но главное — сильные телом и духом — одни мальчики. XXI век — героям по 17 лет. Скоро должны вернуться в Россию, влиться в ряды чиновников, военных, ученых и изменить страну.
Фантастический сюжет, несомненно. Интересно, живо написанный. Но главное, как ведут себя мальчишки, о чем в самом деле думают, на что способны, чем могут пожертвовать. Они и воины, и охотники, стратеги и тактики, раздолбаи и «слабаки», мечтатели и «шуты». Они способы на поступок.
«Никогда не приходите в страну гипербореев с оружием. Ее жители не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить врага. Сейчас впереди нас идет человек, который отдал на заклание родных братьев. Он застрелил их собственной рукой и не жалеет об этом. По его твердому убеждению, иначе было нельзя. Он все рассчитал. В Гиблую Падь войдем нынешней ночью, чтобы уже оттуда не выйти. Страшные топи. Никому из нас не выбраться. Он слышит, как мы произносим эти слова, и одобрительно кивает.
В теплую июльскую ночь курсант закрытого таежного города Анатолий Ракитянский и вражеский десант вошли в Гиблую Падь. Что произошло дальше — автор не знает. Ему известно только то, что известно всем: никаких громких покушений и убийств в 2007 году не было»
Немышев, Вячеслав. Юбилей : маленькая повесть / В. Немышев // Нева. — 2017. — № 3.
Писателю Эриху Марии Ремарку посвящается
«Мне исполнилось сорок лет в метро на станции „Таганская“ Мне нравится проезжать „Таганскую“: она связана с именем Высоцкого. К сорока годам я окружил себя порядочными людьми: Шекспиром. Толстым. Хемингуэем Ремарком. Читаю в метро: езжу в метро нечасто, поэтому читаю быстро, чтобы за поездку туда-сюда успеть прочитать половину.
Закрылись двери, следующая станция „Павелецкая“, я посмотрел на часы: понял, что мне уже сорок, и перелистнул страницу».
Главный герой бывший военный корреспондент. Был в Чечне и эти воспоминания в большей степени определяют всю последующую жизнь.
Тарковский, Михаил. Фарт : повесть / М. Тарковский // Наш современник. — 2017. — № 9.
Главный герой — писатель. Предстоящее венчание с женой. Ссоры, непонимания, примирения
Женщины
Верясова, Дарья. Великий пост : дневник неофита / Дарья Верясова // Дружба народов. — 2017. — № 12.
«- Трудно в миру?
— Очень.
— Ну, поживи — архимандрит внимательно взглянул на меня, — год проживешь?
— Год?! — ужаснулась я.
— Разве тебе здесь плохо?
Нет, в монастыре было хорошо. Небольшая девичья пустынь вдали от столицы оказалась тем местом, где я снова начала улыбаться. Так бывает: смысл борьбы с трудностями вдруг исчезает, заканчивается все, что держало тебя на крючке, дорогие люди становятся безразличными, исчезновение под колесами электрички уже не кажется страшным
Но год?!
— Москва скоро в преисподнюю рухнет, нечего там делать. Грехи да скорби. А здесь благодать, икона державная чудотворная, матушка заботливая, добрая. Живи! Сейчас Великий пост начнется, на Пасху похристосуемся, потом Троица, а дальше Успение, Рождество — вот и год пройдет. А за человека того не молись, не надо. Ему не поможешь, а себя загубишь.
— Хорошо, — сказала я, — постараюсь».
Так начинается дневник главной героини Дарьи. Она сознательно бросилась в спасительные будни тихого провинциального монастыря, где другая жизнь, и по другому уставу
Каждый сам выбирает способ спасения. Дарья нашла его в монастыре, в посте и молитвах, среди сестер и матушек, вопреки мучительным сомнениям, то поддаваясь искушениям, то преодолевая их. Только там она смогла открыть себя, привести в гармонию свой внутренний мир.
Читая Верясову понимаешь, в какой оглушительной какофонии мы живем, как сознательно придумываем себе неразрешимые ловушки. А мир живет в тишине, в гармонии природы. И хотя, не ты сам, ни героиня не останутся навсегда в монастыре — способ прийти в себя и очнуться — не самый плохой.
Дагович, Татьяна. Продолжая движение поездов : повесть / Т. Дагович // Знамя. — 2017. — № 10.
Повесть о главной боли XXI века — одиночестве. Живешь в другой стране. Работаешь удаленно. И зовут тебя Су, Сусанна, а может Сузанне
Повесть о бесприютности и неустроенности.
«И вдруг дыхание ее становилось чаще. „Мы“, — думала она. Слово, которое было чужим со дня смерти бабушки. „Зачем мы здесь — может, кто-то из нас знает? Нужно найти того, кто знает. Может, кто-то знает, почему я сбежала из страны, в которой появилась на свет — как бы это ни произошло, и от кого бежала все эти годы, страшась провести на одном месте больше двух месяцев. Будто меня засекут, разоблачат, схватят. Что, несмотря на всю осторожность, и происходило — достаточно вспомнить этого Генриха... или как его... Фридриха... Да того же Патрика...“
Сузанне представила, как бы это было — жить среди своих. Среди тех, с кем можно говорить, кто умеет видеть, не открывая глаз, и говорить, не открывая рта. Она видела их лица — как лица братьев и сестер, с которыми была разлучена».
Климовски, Керен. Дорога, Скорость. Высоцкий : повесть / К. Климовски // Дружба народов. — 2017. — № 11.
Любите ли Вы Высоцкого, как Нет я отношусь к нему спокойно, хотя прожила с его песнями более 20 лет. Высоцкого любил мой муж.
А героиня повести, однажды услышав, влюбилась на всю жизнь. Более восторженного (подробного) толкования творчества, глубокого проникновения в смысл каждой песни, я не читала.
Высоцкий (песенный) — это образ (всегда) Мужественного Мужчины. Это идеал. И образ всегда ждущей Женщины. А в реальной жизни с этим очень сложно жить. И все-таки
Прекрасно написанная повесть о взрослении и любви.
Медведев, Владимир. Лети вместе с ветром : повесть / В. Медведев // Дружба народов. — 2017. — № 4.
Главная героиня захотела попутешествовать и ощутить себя свободной как ветер, лети куда хочешь
Добровольно согласилась поехать на Кавказ, а почему бы и нет. А попала в рабство — современное.
Рогачева, Екатерина. Город : повесть / Е. Рогачева // Москва. — 2017. — № 4.
Мы так любим свои комплексы, лелеем их и лечим, страдаем, страдаем
А если авария и слепота. Ты молода, у тебя любящие родители и братья. Они окружили заботой и любовью. А тебе тошно, душно и одно желание — отгородиться ото всех. После двух лет больниц, врачей — мир сузился до размеров комнаты. И только ночью приходят сны, где ты зрячая, путешествуешь по Городу и ощущаешь, что живешь. И одна цель — не проснуться. И вдруг в твой сон вторгается сон молодого человека. И вы встречаетесь в Городе. Но это не жизнь, это сон. А жизнь
Автор знает о чем пишет, она сама слепая.
Умарова, Ася. Приходи свободной : повесть / А. Умарова // Дружба народов. — 2017. — № 9.
Героини повести Аси Умаровой «Приходи свободной» — двадцатидвухлетняя чеченка Малика и молодая американка Кэт, каждая по своей причине покинувшие отчий дом. Абсолютно разные, они схожи в одном — им душно среди соотечественников, они на них не похожи. Эта повесть — о поисках себя, о том, что молодость сумбурна, бедна и бесприютна, но в итоге, как бы благополучно ни сложилась жизнь, только и остается — воспоминать о благословенном «итальянском дворике» на окраине Тбилиси.
Преодоление себя. Вина
Бочков, Валерий. Обнаженная натура : роман / В. Бочков // Октябрь. — 2017. — № 2.
Главный герой учится на художника. Любимая — натурщица Лариса. Чтобы наказать насильника и негодяя (дядя Слава) они задумывают убийство и «неожиданно» его совершают. Освобождение, наказание или смертный грех И с ним нужно жить.
«Я чуть пьян — в меру; я хрупок и ненадежен, что-то вроде тех звонких бокалов из богемского стекла, которые и в руки взять страшно. Я безнадежно холоден и бесконечно одинок. В целом идеальное состояние для очередного путешествия в прошлое.
Да, закопать яму я все-таки успел. До восхода.
Лариса ждала у машины. Мне показалось, она даже не сменила позы, так и стояла у раскрытого багажника, чуть сутулясь и сцепив руки. Она проводила меня настороженным взглядом.
— Всё? — спросила едва слышно.
В теремке я кинул лопату в угол, повесил веревку на гвоздь. Всё?
Всё- пробормотал я, вдыхая пыльный дух сарая.
Задержался на пороге, жмурясь на солнце. Всё... Неужели и вправду всё?»
А жить ли?
«Жизнь умнее нас, а мы высокомерны и нелюбопытны. Мы снисходительно игнорируем все непонятное, довольствуясь толкованиями базарных гадалок, с замиранием следим за сальными валетами и королями, внимаем глупостям про казенный дом и дальнюю дорогу. Мы готовы боготворить любую чушь, лишь бы она не нарушала нашего представления об устройстве вселенной: черепаха, три слона, сверху — плоский блин. Мы не хотим знать правду, правда пугает.
Я закопал тебя под сосной у забора, шагах в десяти от могилы твоего дяди. Иногда я опускаюсь в мох; лежа на спине, я могу слышать, как кто-то шепотом переговаривается там, под землей. Вот тебе еще один неожиданный завиток в нашем узоре — кто бы мог вообразить, что именно я помогу дяде Славе оказаться рядом с тобой. Навсегда. Закончился век, наступил новый, с того июня минула чертова уйма лет, а я до сих пор ощущаю в пальцах шероховатость простыни, в которой похоронил тебя.
Ты спросишь — почему я себя не убил? Отвечу — нельзя убить мертвое»
Совесть
Орлов, Даниэль. День шахтера : повесть / Д. Орлов // Дружба народов. — 2017. — № 3.
Дэниэль Орлов, питерский писатель и издатель, не новичок в литературе, представил на суд читателей «Дружбы народов» талантливую и, очень энергичную, полновесную и психологически убедительную повесть «День шахтера» о жестоких буднях геологов и геофизиков Приполярного Урала и легендарной Инты, о мужественных поисковиках, похожих на героев Джека Лондона, об их исковерканных жизнях, сломанных судьбах, предательстве, любви и верности
Андрей Краснов за аварию и неумышленное убийство девочки получил 3 года. После отсидки остался на Приполярном Урале работать в георазведке.
Инвалиды
Славникова, Ольга. Прыжок в длину : роман / О. Славникова // Знамя. — 2017. — № 7, 8.
Олег Ведерников в подростковом возрасте, спасая ребенка, получил травму. Ампутировали одну ногу до колена, вторую до щиколотки. А спортсмен был перспективный и устанавливал мировой рекорд. Жизнь инвалида длилась около 15 лет. Мама съехала, только содержала. Помогала домработница Лида. Жизнь текла вялая, скучная, никакая.Только Женька Караваев (негодяйчик-спасенный) мешает жить. Неожиданно в медленное сонное течение вторгается Кирилла (тоже ампутантка) с активной жизненной позицией.
Фашизм
Нежный, Александр. Бесславие : роман / А. Нежный // Звезда. — 2017. — № 10, 11.
Тема фашизма в России. Восприятие явления как у страуса — голову в песок, т. к. родная кровь
Разное: хоррор, постмодернизм, фантасмагории, триллеры
Бобылева, Дарья. Вьюрки : роман / Д. Бобылева // Октябрь. — 2017. — № 7.
По стезе национальной мифологии и постфольклора идет Дарья Бобылева — выпускница Литинститута, журналист, переводчик с немецкого и английского. Опубликована журнальная версия ее романа.
Завязка произведения устрашающе проста: дачный поселок Вьюрки внезапно закрывается от мира. Без предвестий, без всяких предварительных аномалий «захлопывается в себе». Дорога «ушла», остановились часы, отключились от сети мобильники. К речке лучше вообще не приближаться. Ужас положения осознается не сразу; не сразу поселок «немеет» от неслыханной тоски.
Поначалу кажется, что ужас приходит исключительно извне. Автор живописует страшное не садистски и не нагнетая, а как-то по-деловому лаконично. Пенсионер Кожебаткин обнаруживает на деснах новые, твердые, крепко воткнутые зубы. Шиповник, шевелясь по-осьминожьи, ползет в окно...
Однако постепенно становится понятно, что настоящий ужас идет не только и не столько снаружи. Страшное кроется в самих дачниках: проявляется и в незлобивом вроде бы недолюбливании мигрантов; в мирных, казалось бы, переругиваниях соседей; в привычном семейном насилии.
Пришествие «всяких-разных» словно срывает предохранители. Практически из каждого дачника или рядом с ним что-то «вызверивается». Старушечья дружба кошатницы Тамары Яковлевны и огородницы Зинаиды Ивановны оборачивается ведьминской дуэлью. Скуповатый скандальный пенсионер прорывает под поселком систему ходов и забивает веранду ворованными припасами. И вот уже у одного из дачных домиков остается «взбитая множеством ног грязь с пятнами загустевшей крови».
Дремучий ужас по большому счету скрыт не в страшном полуденном Оно (хотя вернее тут Она). Это исподволь пробуждающееся зло живет в самих дачниках, а сверхъестественное — лишь катализатор.
Есть у этого герметичного мира, как ни странно, и черты утопии. Этакий перелицованный райский сад, где собирают третий урожай клубники и постепенно отмирает денежное обращение... Вариант мирного объединения под нечеловеческим началом жарким соблазном мелькнет над Вьюрками, — чтобы, к счастью, не сбыться.
Бояшов, Илья. Портулан : повесть / И. Бояшов // Октябрь. — 2017. — № 12.
Портулан — карта без внутренней территории, только внешние контуры — линией.
Забавная, смешная повесть о друге детства, повернутом на классической музыке.
Фантасмагория.
Качан, Владимир. Похищение и наказание: комедийный детектив с приятным финалом / В. Качан // Юность. — 2017. — № 9-12.
Автор очень хорошо знает и артистическую и литературную среду. Перо у него «легкое и веселое».
«Часть 1. Униженные и отомстившие.
Глава 1. Такие разные миры
Начнем эту историю как сказку. Со слов „жила-была“. Впрочем, предвосхищая события, можно сказать, что сказкой она и кончится. Итак, в одной очень богатой семье жила-была и стремительно подрастала красивая девочка. Источником больших денег главы семьи было своевременное, как и у многих других, внедрение в нефтяной бизнес. Источник в нашей истории роли не играет, тем более что он слишком уж банален. Могло быть и что-то другое, но необходимо все же объяснить, откуда деньги, на которые он мог позволить себе то, о чем вы узнаете несколько позднее. А главное в этой истории — любовь с ее немыслимыми маршрутами и фокусами».
Молодого начинающего артиста (а, значит, принципиального, независимого, ведущего здоровый образ жизни) Максима Зябкина (псевдоним — Зимин) похищают и заточают в комфортабельный особняк под охраной Половина названия свершилась, а наказание? Через 15 лет!
«И Максим послушно пошел на второй этаж. Он вошел в рекомендованную комнату, остолбенел И остался так стоять, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Он внезапно понял, что это была за дача и комната, в которой он провел в плену много дней. Там все было так же, как пятнадцать лет назад. Ничего не тронуто. Будто какой-то странный музей имени М. Зимина. Услышав сзади смешок и реплику: „Узнали?“ — максим обернулся. На пороге комнаты стояла она.
— Дуня Это ты?... — задохнулся он».
Об авторе: Владимир Качан — народный артист Российской Федерации. Родился в 1947 году в г. Уссурийске Приморского края. В 1953 году отца-военного перевели на полгода в Москву, а затем, когда Владимиру было шесть лет, — в Ригу. Учился в 10-й рижской средней школе с производственным обучением. Занимался легкой атлетикой. В 1969 году окончил Щукинское театральное училище (курс Львовой).
В фильме «Звезда пленительного счастья» Владимир Качан исполняет песню на стихи Булата Окуджавы. После этого Леонид Утесов приглашает его в свой театр. Качан работает там, но не оставляет выступления на бардовской сцене.
С 1991 года — артист Московского театра «Школа современной пьесы», до этого работал в других театрах: в ТЮЗе (1969-1980), в театре на Малой Бронной (1980-1984).
Член Союза писателей Москвы. Написал пять книг. Выпустил тринадцать CD со своими песнями. Один из них — «Оранжевый кот» — только на стихи Леонида Филатова.
Куприянов, Константин. Новая реальность : повесть / К. Куприянов // Знамя. — 2017. — № 2.
Сюжет интересный: Москва опутана слухами об угрозе войны, которая вроде бы уже идёт, а вроде и не идёт, но в связи с «Угрозой» начинается эвакуация части столичных жителей, как бы не добровольная, но вроде и добровольная. Эвакуирующихся свозят в дальний забытый Богом северный городок, предстающий такой вот закрытой зоной, где они живут как ссыльные поселенцы, за которыми ведётся усиленное наблюдение, цветёт доносительство. Доносителям выдаются за их заслуги телевизоры — ни интернета, ни сотовой связи в городке нет.
Курчаткин, Анатолий. Минус 273 градуса по Цельсию : роман / А. Курчаткин // Знамя. — 2017. — № 4, 5.
Выдуманная страна, в которой живет главный герой К. Страна, в которой диктатура «Стерильности». К. попадает под подозрение
Прыгунов, Лев. Азиатское детство Ивана Ташкентского : рукопись / Л. Прыгунов // Звезда. — 2017. — № 9.
«Я всегда знал, что где-то в моих бумагах, то ли в мастерской, то ли на даче, валяется моя старая неоконченная рукопись, которую я забросил лет тридцать-сорок назад. Почему — не помню. Скорее всего, она мне казалась уже тогда безнадежно устаревшей. Но теперь, разыскав ее, я, сам постаревший на тридцать-сорок лет, увидел в ней так много глупой искренности, наивности и, как ни странно, АБСЛЮТНОЙ, ЧИСТЕЙШЕЙ ПРАВДЫ, что решился ее издать — а вдруг она отзовется в чьем-нибудь сердце ярким воспоминанием — у кого из этой жизни, а у кого из предыдущей (я неколебимо верю в вечную, нескончаемую реинкарнацию).
Итак — вперед!»
Главный герой — 32-летний ксилофонист-виртуоз — написал о своих родственниках. Вдруг обнаружилось, что он потомок Романовых. Его дедушка Николай Константинович Романов.
Запутано. Авантюрная история бабушки, трагическая история отца, отчаянная история мамы и непрощающая история главного героя. Написана ярким сочным языком.
Светлани, Евграф. Убежать от тени : повесть / Е. Светлани // Нева. — 2017. — № 5.
Повесть-триллер, с погонями, слежкой.
Главные герои — профессор Рик Андерсен и его ассистент Тим (Тимофей) Костомаров обнаруживают в своих машинах «маячки». С этого все и начинается. Кто и зачем поставил? Разведка или конкуренты?
Герои разрабатывают тему для одной фирмы: «Технические аспекты влияния массовых информационных систем на общество в целом».
«Нам, американцам, всю жизнь вдалбливали, что мы свободные люди, — неожиданно громко и злобно ответил Джеймс, — и Рик пал жертвой этой долбежки. Быть прослушиваемым и отслеживаемым оскорбительно для свободного человека. Вашей жизни, молодой человек, я думаю, пока ничего не угрожает. Аргесуэлла была причиной тому или нет, но тени, неотступно следовали за вами, дали отбой тревоги. Пока живите спокойно. Пока. Помните только, что эти тени — навсегда. Вы же не бросите все на свете, включая свою науку, и не уйдете бесследно в какую-нибудь несусветную глушь, как может уйти какой-нибудь плотник. Лично вы уже никогда не будете свободны, если русских это вообще волнует.
— А ваши тени еще за вами? — осмелев, спросил Тим».
Составитель главный библиограф В. А. Пахорукова
Верстка Артемьевой М. Г.
