Версия для печати

Момент истины Бориса Васильева

Дайджест. Курган. 2019

С творчеством Бориса Львовича Васильева многие впервые познакомились не по книгам, а по их экранизациям. Ну кто же не видел фильмов «Аты-баты, шли солдаты», «Офицеры», «А зори здесь тихие...», «Не стреляйте в белых лебедей»? Истории, которые рассказывал Борис Львович, были настоящими, лишёнными картонного пафоса и ура-патриотизма. Да и неудивительно – ведь Васильев сам прошёл через всё, о чём писал.

В 1941 году он закончил девятый класс – и ушёл добровольцем на фронт. В армии он оставался вплоть до 1954 года – когда решил полностью заняться литературой. Первую пьесу Васильева ждала тяжёлая судьба: «Танкистов» в последний момент запретили к постановке, сняли с печати.

Известность Васильеву-прозаику принесла повесть «А зори здесь тихие...». За ней последовали другие военные повести и рассказы. Однако темой Великой Отечественной войны творчество Бориса Львовича не исчерпывалось. Он писал исторические романы, произведения, в которых говорил о современности. Многие из его книг экранизированы, хотя далеко не всеми фильмами сам автор был доволен.

Перечень его наград и почётных званий выглядит внушительно, но намного важнее всех регалий то, что книги Васильева и фильмы по ним до сих пор не забыты.

Борис Львович Васильев, родился 21 мая 1924 года в Смоленске.

Отец – Васильев Лев Александрович – дворянин. Закончив в 1915 году курсы прапорщиков, дослужился в царской армии до поручика, командира роты. Как пишет Борис Львович, в России офицеры присягали не народу, не родине, а государю. А потому после отречения Николая II от престола русские офицеры «оказались свободными от присяги. И каждый поступал согласно своим представлениям о будущем России». Лев Александрович Васильев перешел на сторону красных; в 1930-х гг. был слушателем Высших командных курсов при Академии им. В. В. Куйбышева. В отставке с 1946 года, умер в 1968 году.

Мать – Алексеева Елена Николаевна, из известного старинного дворянского рода, связанного с именами Пушкина и Толстого, с общественным движением XIX века; её отец и дядя были организаторами народнического кружка «чайковцев», проходили по «процессу 193-х», участвовали в создании в Америке коммун фурьеристского типа.

Из интервью Бориса Васильева

«Я был сыном красного командира и воспитывался в военной среде. Конечно, никакой высокой культуры в гарнизонах, в которых мы жили, не было, но книги были. Я был воспитан на хорошей литературе. И я очень благодарен за это отцу. Отца часто переводили с места на место и при этом обеспечивали всем необходимым по прибытии. Мебелью, посудой, постельным бельем, питанием. Поэтому для меня с детства все казалось второстепенным, кроме книг. Книги были единственным сокровищем семьи, их не выдавали комендатуры по прибытии. А все остальное оказалось рационально-примитивным: мебель – на чем сидят и спят. Посуда – из чего едят и пьют и т.д. И это осталось на всю жизнь. Кроме того, в нашей семье было принято читать вслух каждый день. Читала обычно моя старшая сестра Галя, мама чинила одежду, бабушка перебирала пшено на завтрашнюю кашу, а отец ремонтировал обувь, предметы быта и обихода. Он умел делать все, а вот сидеть без работы так и не научился. А читали, как правило, русскую классику, которую я, естественно, воспринять не мог, но ритм, которой неведомыми путями в меня проник. Может быть, эти ежевечерние чтения и определили мои последующие пристрастия: я и сейчас ловлю фальшь на слух, а скудость словарного запаса автора – по первым строкам его сочинения чисто интуитивно, что ли. Это сделало меня традиционалистом в литературе и искусстве. Кроме того, меня с детства поразил Диккенс, который и по сегодняшний день остался для меня самым могучим писателем мира по той причине, что он апеллировал к юности, сея добро по целине. У отца была масса дилетантских, чисто художественных наклонностей: он знал много стихов, любил рисовать. Я обязан был читать хотя бы одно стихотворение вслух каждый день. Он невероятно поощрял мою фантазию, и, если я заявлял вдруг, что видел крокодила, он поражался: «Да что ты говоришь! Где?» Отец развил страсть видеть не только то, что есть, но и то, что украшает мир детской фантазии.

Мои родители никогда не повышали голоса, никогда не выясняли своих отношений при детях, никогда не употребляли не только матерщины, но и просто не совсем, что ли, литературных слов. Пройдя четыре войны, мой отец никогда не «выражался», как это тогда называлось, а мама не выносила даже слова «дурак» и очень огорчалась, когда я приносил его с улицы.

Я вырос на запретах, на табу. Мне запрещалось практически всё, за исключением чтения, которое я освоил лет в шесть, что ли. Я должен был спрашивать разрешения идти гулять, мне категорически запрещалось что бы то ни было брать без спросу, что бы то ни было есть в промежутках между завтраком и обедом, обедом и ужином. Я обязан был стелить собственную постель, когда стал чуточку её повыше, накрывать на стол для всей семьи и убирать со стола после еды. С семи лет я уже носил дрова – сначала по одному полешку, а с девяти на меня уже возложили обязанность топить печь. С десяти отец стал приучать меня колоть дрова, а когда я овладел этим мастерством, ежедневно давал мне урок, сколько я должен был переколоть дровишек и перетаскать их в дом. Только после этого мне разрешалось играть с ребятами.

Кроме приучения меня к труду, отец ввёл строгий режим, который неукоснительно соблюдался в нашей семье. Я ложился спать и вставал в одно и то же время: зимой, правда, не в семь утра, а в половине восьмого. Но до пятнадцати лет я обязан был ложиться спать ровно в половине десятого. Я и ложился, но когда мне исполнилось пятнадцать, устроил бунт и выторговал целых полчаса: меня стали загонять в постель в десять. Завтракали, обедали и ужинали мы в одно и то же время, даже если отец дежурил или задерживался на службе. Существовали и иные запреты, но я как-то втянулся и, к слову сказать, в армии мне было легко и просто. Дисциплина в ней оказалась для меня мягче, чем дома, а строевой и Уставам я был обучен отцом ещё в детстве. Он мечтал воспитать из меня офицера и поначалу играл в шагистику и караульную службу, а потом я и сам привык к армейским порядкам, которые мне даже нравились».

Рано проявившиеся у Бориса Васильева увлечение историей и любовь к литературе «с детства переплелись в его сознании». Учась в воронежской школе, он играл в любительских спектаклях, выпускал вместе со своим другом рукописный журнал. Когда окончил 9-й класс, началась война.

Борис Васильев ушёл на фронт добровольцем в составе истребительного комсомольского батальона, который должен был вывозить ценности. 3 июля 1941 года был направлен под Смоленск. Молодые ребята попали в окружение – и сумели выжить только благодаря тому, что Васильев хорошо ориентировался на местности и знал эти края. Дальше были лагерь для перемещённых лиц, откуда по личной просьбе он был направлен сначала в кавалерийскую полковую школу, а затем в пулемётную полковую школу, которую и окончил. Служил в 8-м гвардейском воздушно-десантном полку 3-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Во время боевого сброса 16 марта 1943 года попал на минную растяжку и с тяжёлой контузией был доставлен в госпиталь.

«...Мне и вправду выпал счастливый билет. Я не умер от тифа в 34-м, не погиб в окружении в 41-м, парашют мой раскрылся на всех моих семи десантных прыжках, а в последнем – боевом, под Вязьмой, в марте 43-го – я нарвался на минную растяжку, но на теле не оказалось даже царапины».

После выздоровления, осенью 1943 года поступил в Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И. В. Сталина, где встретил свою будущую жену Зорю Альбертовну Поляк, которая училась в той же академии.

Позднее Васильев вспоминал первое свидание с будущей невестой. Молодые люди увлеклись собиранием незабудок и попали на неразминированное поле. Так как Борис уже в те годы отличался близорукостью, вывела с поля его Зоря. Этот случай стал для писателя знаковым. Как позднее утверждал Васильев, вся жизнь его была минным полем, через которое он шел за своей любовью.

Влюбленные поженились в 1945-м. Зоря Альбертовна работала конструктором и телевизионным редактором на Останкино. При участии Васильевой выходила программа «От всей души», которую вела Валентина Леонтьева.

После окончания Военной академии в 1946 году, Борис Васильев работал испытателем колёсных и гусеничных машин на Урале. Уволился из армии в 1954 году в звании инженер-капитана. В рапорте назвал причиной своего решения желание заниматься литературой.

Из воспоминаний Бориса Васильева

«Офицера из меня, правда, не вышло, несмотря на то, что я закончил Бронетанковую академию в двадцать три года. Мне нравилась моя работа – я испытывал боевые машины, но я никак не мог примириться с гарнизонным бытом, а потому и сбежал из армии на вольные хлеба при первой же возможности».

«Но если говорить об этапах творческой жизни, то первым этапом для меня был уход из армии, он перевел меня совершенно в иное качество, изменил психологию, круг друзей и работу. Это произошло в 1954 году. Поводом для такого резкого изменения судьбы послужила пьеса, которую я написал неожиданно для себя. В основу ее лег конфликт между командирами, имевшими боевой опыт, но не получившими практически никакого военного образования, и молодыми офицерами, выпускниками академий. Связанный боевой спайкой офицерский корпус не хотел принимать чужаков и яростно травил их. Об этой травле я и написал пьесу, которая была поставлена в театре Советской Армии и почти сразу была запрещена Политуправлением армии».

Первым произведением, вышедшим из-под его пера, стала пьеса «Танкисты» (1954) – о том, как непросто в человеческом и профессиональном планах проходила в послевоенной армии смена поколений. Эта пьеса под названием «Офицер» была принята к постановке в Центральном театре Советской Армии, но после двух общественных просмотров в декабре 1955 года незадолго до премьеры спектакль был запрещён Главным политическим управлением армии.

Из воспоминаний Бориса Васильева

«А может быть, это-то и хорошо, что запретили без всякого объяснения? Если бы надавали замечаний, я бы растратил уйму времени, пьесу всё равно бы угробили (в этом ведомстве своих мнений не меняют), а я бы привык доделывать да переделывать по указаниям, слухам, мнениям... Я слушаю только редакторов, устраняю их замечания или принимаю к сведению, но никогда ничего не переделываю во имя, так сказать, сиюминутного момента».

Вслед за запретом спектакля был рассыпан по распоряжению «сверху» набор «Офицера» в журнале «Театр», руководимом известным драматургом Н. Ф. Погодиным.

Несмотря на неудачи, Борис Васильев драматургию не оставляет: пьеса «Стучите и откроется» в 1955 году поставлена театрами Черноморского флота и Группы войск в Германии. Одновременно по приглашению Н.Ф. Погодина он посещает сценарную студию при Главкино, в результате чего по сценариям Васильева поставлены кинофильмы «Очередной рейс» (1958), «Длинный день» (1960) и др.

И все же кинематографическая судьба его складывалась далеко не безоблачно. Приходилось писать ради заработка сценарии для телепередачи КВН («Клуб весёлых и находчивых»), сочинять подтекстовки к киножурналам «Новости дня» и «Иностранная хроника»...

Первая книга писателя – сборник сценариев «Клуб весёлых и находчивых» (1968), в котором он выступил составителем и автором вступительной статьи.

Непросто складывалась судьба и первого прозаического произведения Васильева «Иванов катер» (1967): А.Т. Твардовский принял повесть для публикации в «Новом мире». Но после его смерти она почти три года пролежала в редакционном портфеле и увидела свет лишь в 1970 году (№ 8-9). К этому времени в журнале «Юность» (1969, № 8) уже была напечатана другая повесть автора – «А зори здесь тихие...». Именно с неё, получившей огромный читательский резонанс, писательская судьба Бориса Васильева начала неуклонно набирать высоту. «Зори...» многократно переиздавались и переиздаются вплоть до нынешнего дня, претерпели множественные музыкальные и сценические интерпретации, по ним снят в 1972 году одноимённый фильм, удостоенный многих премий, в том числе Государственной премии СССР.

Из интервью Бориса Васильева

«Второй определяющий этап моей творческой жизни произошел, когда я решился написать прозу, и сделал это потому, что был не согласен с тем, что читал о войне. Дело в том, что мне очень нравилась «лейтенантская проза», проза Быкова, Бакланова, Воробьева, раннего Бондарева. В то время я читал ее запоем, но потом поймал себя на мысли, что начинаю ее не понимать. Исследований, которые они вели, мне оказалось мало. Я знал другую войну, ружейно-пулеметную войну. Дело в том, что восьмого июля 41-го года я оказался на фронте, попал в одно окружение , в другое… Поэтому я очень хорошо знал, что такое «быть в окружении». Ружейно-пулеметная война была для меня понятнее и ближе. И весь ужас войны я испытал сполна: не победы, а ужас поражения, а из поражения всегда выносишь больше уроков, чем из победы, в которой многое заглушается фанфарами. И я решил написать про ту войну, которую я знаю, и не только рассказать о безнравственной ее сути, но и о войне как о трагедии.

Я написал то, что позже стало называться «А зори здесь тихие». Это была моя первая проза, написал я ее довольно быстро, потому что давно накипело. Поначалу даже не предполагал, что буду писать о женщинах. Но потом понял, что должен писать о них, - трагедия войны испытывается именно на женщинах, тогда это страшно, это преступление против человечности. А мужчина, что ж, жалко, когда он погибает, но на то он и мужчина, чтобы отдать жизнь за Родину. А женщина даже за Родину гибнуть не имеет права, это не ее долг. Мы внушили женщине, что ее долг оборонять Родину. Это не правда. Ее долг – растить детей для Родины».

Борис Васильев не щадит читателя: концовки его произведений в основном трагичны, ибо он убеждён, что искусство не должно выступать в роли утешителя, его функции – обнажать перед людьми жизненные опасности в любых их проявлениях, будить совесть и учить сочувствию и добру.

Тему войны и судьбы поколения, для которого война стала главным событием в жизни, Васильев продолжил в повестях «В списках не значился» («Юность», 1974, № 2-4); «Завтра была война» («Юность», 1984, № 6), в рассказах «Ветеран» («Юность», 1976, № 4), «Великолепная шестёрка» («Юность», 1980, № 6), «Вы чьё, старичьё?» («Новый мир», 1982, № 5), «Неопалимая купина» («Знамя», 1986, № 2) и др.

В начале 1980-х Васильев публикует два произведения, очень близких по внутренней проблематике. Это автобиографическая повесть «Летят мои кони» («Юность», 1982, № 6), глубоко искренняя и полная тепла по отношению ко всему, что составляло его юность, и повесть «Завтра была война» - наверное, одно из наиболее жёстких произведений писателя.

Рассказы Васильева о послевоенных судьбах фронтовиков неизменно проникнуты горечью – слишком многие из недавних солдат оказались потерянными в мирной жизни – и чувством вины перед ними за равнодушие и бессердечие общества. Писатель видит в этом закономерные последствия войны, ни миллионные жертвы которой, ни громкие победы не в силах предотвратить чудовищное падение нравов воюющих сторон. Война узаконивает убийства и развращает души вседозволенностью, она возвращает в мирную жизнь людей опустошённых. А это опасно сказывается и на последующих поколениях, и на ходе всей истории.

Роман «Не стреляйте в белых лебедей» (авторское название «Не стреляйте белых лебедей» - «Юность», 1973, № 6-7), перекликающийся по нравственной направленности со многими Васильевскими произведениями, занимает в творчестве писателя особое место. В поединке с циничными и жестокими браконьерами гибнет забитый ими до смерти главный герой, воспринимаемый в деревне как «божий бедоносец», Егор Полушкин, вступившийся за доверенную его охране природу. Веривший в свою правоту и человеческую справедливость, он становится жертвой зла, вызывая у читателя гневную реакцию по отношению к убийцам. Стреляющие в лебедей и забивающие ногами их защитника, они прежде всего убивают в себе все человеческое. Острую жалость и безмерное сострадание вызывает нелепо оборвавшаяся судьба лесника. Добро уязвимо, как всякое нравственное начало, и требует от нас защиты не в одиночку, а всем миром. Вокруг романа развернулась бурная полемика, ряд критиков упрекал писателя в излишнем сентиментализме и отчасти в самоповторении.

История русской интеллигенции, переплетённая с историей России, нашла художественное воплощение в романе «Были и небыли» («Новый мир», 1977, № 8-9; 1978, № 3-4; 1980, № 9-10), повествующем об истории рода Алексеевых (в романе и в других книгах – Олексиных), а именно об участии двух прадедов автора в русско-турецкой войне. Избрав жанр семейного романа, наиболее полно отвечающего его замыслам, Васильев отслеживает на примере семьи зарождение русской интеллигенции, пытается определить её сущность. Хроника событий в романе многопланова. Со временем он объединил 6 произведений, действие в которых происходит с пушкинских времен до середины XX века: «Картёжник и бретёр, игрок и дуэлянт: Записки прапрадеда» (1998), «Были и небыли», «Утоли моя печали» (1997); «И был вечер, и было утро» («Октябрь», 1987, № 3), «Дом, который построил Дед» («Октябрь», 1991, № 7-8; 1993, № 1-2), «Вам привет от бабы Леры» («Нева», 1988, № 12). В них Васильев представляет читателям героическую, возвышенную и трагическую судьбу интеллигенции, её деяния и заблуждения, пытаясь, с одной стороны, определить ту глубинную духовно-нравственную константу, что давала ей силы и способность в любых ситуациях оставаться самой собой, с другой – осознать меру её исторической и моральной ответственности.

Исторические романы Васильева содержат многие аналогии, повествуя о яростной борьбе за власть («Вещий Олег». 1996), о предпосылках Смутного времени и его последствиях («Князь Ярослав и его сыновья». 1997), о коварстве и жестокости княжеской власти, о первых обращениях русов к христианству («Ольга – королева русов». 2002).

К сложным реалиям дня сегодняшнего, замешенного на острых конфликтах предпринимательства и криминалитета, на пугающем падении культуры, а вместе с нею и уровня жизни, на скрытой и явной угрозе разрастания нравственной глухомани в душах людей, обращена повесть «Глухомань» (2001).

Борису Васильеву принадлежит множество публицистических произведений, тематически охватывающих самые разные стороны нашей жизни.

О чем бы ни писал Борис Васильев, масштаб личности писателя, уровень его мышления и таланта придают каждой строке широкое общечеловеческое звучание, вызывая у читателей благодарный отклик и чувство гордости за возможность причислить себя к его современникам.

Все творчество писателя пронизано философско-нравственным мотивом не без мелодраматической тональности, потому что в этом отражается его авторская личность – романтически увлекающаяся и чуткая ко лжи, слегка сентиментальная и склонная к иронии, мудрая и не чуждая ошибками. Придет время и краткие, ёмкие и содержательные высказывания Бориса Васильева войдут в обиход российской интеллигенции. Эти «крылатые слова» рассыпаны по книгам и записным книжкам писателя. Судите сами: «В юности – суетятся, в зрелости – озабочены, в старости – ранимы», «Дети – зеркало своих родителей», «Жизнь родителей – пролог жизни твоей, твоя жизнь – эпилог жизни твоих родителей», «Когда костюм хорош, каждый норовит подогнать его по своей фигуре», «Дорога в литературу всегда вымощена томами неписанных романов», «Все тратят молодость: одни на то, чтобы остаться дураками, другие – чтобы не остаться в дураках. И последних – куда больше», «Унижал душу пьянством, огорчал сердце табаком»…

Портрет Бориса Васильева (художник Сергей Зубцов)

В конце 1980-х годов он активно участвует в общественно-политической жизни: депутат I Съезда народных депутатов СССР, член Комиссии съезда по расследованию событий 1989 года в Тбилиси. В том же году выходит из КПСС, в которой состоял с 1952 года. Однако довольно скоро оставляет политику, считая, что писатель должен заниматься своим прямым делом. Но в 2002 году вновь оказывается общественно востребованным – становится членом Комиссии при Президенте Российской Федерации по правам человека.

Борис Васильев – лауреат Государственной премии СССР, премии Президента России, Независимой премии движения имени академика А. Д. Сахарова «Апрель», международной литературной премии «Москва – Пенне», премии Союза писателей Москвы «Венец», Российской академии кинематографических искусств «Ника» - «За честь и достоинство». Член Союза писателей Москвы и Союза кинематографистов России, академик Российской академии кинематографических искусств «Ника».

Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» II степени, Трудового Красного знамени, двумя орденами Дружбы народов, многими медалями.

По сценариям и книгам Бориса Васильева снято 15 кинофильмов: «Очередной рейс» (1958), «Длинный день» (1961), «След в океане» (1964), «Королевская регата» (1966), «На пути в Берлин» (1969), «Офицеры» (1971), «А зори здесь тихие» (1972), «Иванов катер» (1972), «Аты-баты, шли солдаты...» (1976), «Подсудимый» (1985), «По зову сердца» (1986), «Наездники» (1987), «Завтра была война» (1987), «Вы чьё, старичьё?» (1988), «Я – русский солдат» (1995).

В последние годы жизни писатель много болел. Умер Борис Васильев 11 марта 2013 года в своём доме под Солнечногорском. Он ушел спустя два месяца после смерти жены. Похоронен с воинскими почестями на Ваганьковском кладбище рядом с супругой.

Литература о Борисе Васильеве

1. Люби Россию в непогоду // Литературная учеба. – 2014. - № 5. – С. 8-174.

2. Простой великий человек // Российская газета (Неделя). – 2014. – 22 мая. – С. 9.

3. В списках значится // Литературная газета. – 2014. - № 20. – С. 1, 4.

4. Михайлов, И. Последний победоносец / И. Михайлов // Юность. – 2013. - № 5. – С. 13-16.

5. Вчера была война: неизвестное интервью Бориса Васильева // Московский комсомолец. – 2013. – 19 апреля. – С. 5.

6. Горбунова, Н. Последний отшельник / Н. Горбунова // Литературная Россия. – 2013. - № 12. – С. 9.

7. Копылова, В. Писатель первой необходимости / В. Копылова // Книжное обозрение. – 2013. - № 6. – С. 3.

8. Хлебников, С. Жил офицером / С. Хлебников // Российская газета (Неделя). – 2013. – 14 марта. – С. 25.

9. Басинский, П. Не стреляйте в лебедей / П. Басинский // Российская газета. – 2013. – 12 марта. – С. 13.

10. Возрождение начинается не с гордости // Огонек. – 2013. - № 10. – С. 44.

11. Биргер, Л. О войне без прикрас / Л. Биргер // Коммерсантъ Власть. – 2013. - № 10. – С. 39.

12. Васильев, Борис. Я верю в будущее России / Борис Васильев // Литературная газета. – 2009. - № 41. – С. 15.

13. Полотовская, И.Л. В списках значится : биография / И.Л. Полотовская // Библиография. – 2005. - № 2. – С. 75-88.

14. Жуховицкий, Л. У него на плечах – небо! / Л. Жуховицкий // Литературная газета. – 1999. – 26 мая. – С. 9.

15. Васильев Борис : анкета // Дружба народов. – 1997. - № 4. – С. 191-195.

16. Николаева, О. Искусство не должно быть утешающим / О. Николаева // Русская словесность. – 1997.- № 3. – С. 35-37.

Сценарии

17. Пашкова, М. Нас ждет огонь смертельный : сценарий / М. Пашкова // Читаем, учимся, играем. – 2018. - № 7. – С. 53-56.

18. Шаповалова, И. А. «Война в моей памяти» : урок по творчеству писателя-фронтовика Бориса Васильева / И. А. Шаповалова // Литература в школе. – 2016. - № 5. – С. 37-39.

19. Шаповалова, И. А. «А зори здесь тихие…» : инсценировка по мотивам повести Б. Васильева/ И. А. Шаповалова // Уроки литературы. -2016. - № 5. – С. 12-15.

20. Минеева, И. А. Крепость не сдали врагу : сценарий / И. А. Минеева // Читаем, учимся, играем. – 2015. - № 4. – С. 4-7.

21. Ивлева, С. «А зори здесь тихие…» : школьный спектакль по мотивам повести Б. Васильева / С. А. Ивлева // Классное руководство и воспитание школьников. – 2010. - № 8. – С. 23-26.

Составитель: ведущий библиограф Артемьева М. Г.